Приказано поступать по совести

Елисеев Сергей

И вот, впереди замаячило высоченное, пусть и старое, здание с раздающими антеннами и усилителями сигнала на крыше. Трассеры врезались в окна и стены здания, подавляя огонь врага и не давая ему лишний раз поднять голову. Бронетехника обращала всё внимание на себя, цепочкой выстроившись на перекрёстке дорог, прямо на открытой местности. В то же время пехотинцы прикрывались стеклянным зданием, ранее служившим в роли офиса одного из молдавских банков. Теперь же окна были разбиты, а верхние этажи полностью сгорели.

Оставалось надеяться лишь на то, что враг не ожидает удара в спину и полностью сосредоточен на противодействии бронетехники. Прямиком рядом с офисом "Молдтелекома"

находился универмаг, который, вопреки пессимистическим ожиданиям командира бронегруппы, не был занят противником. По всей видимости, врагу было настолько важно удержать здание офиса сотового оператора, что на выполнение этой задачи командиры американцев бросили все свои силы.

На площади комбат успел заметить давно выгоревший танк и две только что сожжённые боевые машины пехоты, а также тела десятков убитых американцев, мимикрировавших под солдат армии России. Значит, здесь уже был бой...

Дальнейшие промедления были недопустимы. Собравшись с силами, комбат отдал приказ на штурм здания.

Пять групп по десять человек с интервалами в полминуты бегом пересекли улицу, плотно обложив здание. В свою очередь, оставшиеся три группы бойцов закрепились в ближайших к офису зданиях на противоположной стороне улицы, чтобы обеспечить огневую поддержку штурмовых групп.

Майор, вопреки уговорам и предостережениям своих солдат, решил пойти на штурм одним из первых. Совесть не позволяла ему отсиживаться в стороне, пока его бойцы будут брать один этаж за другим, оплачивая успех операции большими потерями.

– Ну что парни, зададим им жару! Тогда вперёд! За республику!

Прозвучал звонкий лязг десятков затворов и бойцы ринулись на штурм здания. Экипажи БМД, заметив, что пехота пошла на штурм, прекратили обстрел. Первые этажи были пусты, и, на удивление солдат, не заминированы. Медленно, аккуратно, внимательно осматривая каждый угол и каждую коморку, бойцы продвигались вверх по этажам, встречая на своём пути лишь разрушенные обстрелами комнаты и кабинеты, да трупы врагов, но ни одного живого противника.

И вот, наконец, бойцы ворвались в просторное помещение на последнем этаже здания. В окнах виднелся пылающий город, однако сейчас было не до того. На столах стояли десятки компьютеров с различными программами, на стенах висели широкие экраны, на полу раскинулись веретёна проводов и кабелей, шедших от компьютеров к серверам и мультимедийному оборудованию. Всё выглядело, словно в каком-нибудь фантастическом фильме.

Несколько бойцов тут же начали колдовать, с невероятной скоростью стуча пальцами по клавиатурам и уткнувшись в мониторы. В это же время взводные принялись организовывать круговую оборону здания. Получив сигнал об окончании зачистки здания, на площадь подтянулась бронетехника, окружившая офис. Бойцы готовились к затяжным боям, занимая наблюдательные позиции на крыше, создавая укреплённые огневые точки со всех сторон и поднимая в воздух дроны для разведки.

Командир Кожокару терпеливо ждал того момента, когда его парни сумеют всё настроить и вывести его в эфир. Сидя на одном из столов, медленно поглаживая верный автомат, он продумывал, что же он скажет в своём зове о помощи. В голове было пусто, мысли путались, и, как назло, майору не удалось сформулировать ничего хоть сколь-нибудь внятного. Он был солдатом, не оратором. Его дело - война и забота о своих бойцах, но никак не пламенные речи.

– Готово, товарищ майор!
– отрапортовал один из солдат, десять минут отчаянно сражавшийся с техническими неполадками.

– Что нужно делать?
– сосредоточившись, спросил майор.

– Записать аудиосообщение и пустить его в эфир.

Американцы глушат коротковолновые сигналы, лишая нас связи внутри города. Однако здесь установлены мощные антенны, так ещё и усилители сигнала. Против них глушилки противника бессильны. Мы успели...

Услышав эти заветные слова, комбат почувствовал, как тяжкий груз упал с его плеч. Умиротворением и душевным удовлетворением отозвалась мысль о том, что всё было не зря. Что те, кто погиб, чтобы обеспечить прорыв, погибли не напрасно.

– Скажите, как будете готовы - мы начнём запись.

Майор уже было думал отдать команду начинать, как в помещение влетел один из взводных командиров, и, задыхаясь принялся докладывать:

– Командир, там...танки! Очень много! Идут со всех сторон! Десять...нет, пятнадцать танков и двадцать БТР! Они движутся сюда! Что делать?!

– Вот, значит, как, - задумчиво протянул комбат с невесть откуда взявшимся спокойствием, и одновременно решимостью, - американцы поняли, что мы задумали и всеми силами попытаются не допустить передачи сигнала! Значит, приведение в действие Директивы-56 невозможно! Можете идти, сержант!

– Так точно, товарищ майор!
– запнувшись, ответил сержант, после чего удалился из помещения.

Комбат же, собравшись с мыслями, скомандовал начать запись. Щёлкнула кнопка на диктофоне, запись пошла. И в это же мгновение улетучилась беспорядочность мыслей, ушёл из головы назойливый шум. На их место пришли уверенность и гнев. Твёрдым, полным решимости голосом, комбат Кожокару заговорил, словно заведённый:

– Наши так называемые лидеры продали нас Западу. Уничтожили нашу культуру, экономику, нашу честь. И пока нас, словно малых детей, кормили сказками о либерализме, свободе и демократии, Запад вместо того, чтобы одарить нас процветанием и развитием, задумал бросить нас на передовую войны с Россией. Почти два года назад мы сделали свой выбор. Мы не хотим воевать с русским народом ради интересов империалистов! И Запад нам этого не простил. Сейчас на нашей земле ежеминутно проливается кровь. И у нас есть свидетельство тому, что кровь наших детей на руках Соединённых Штатов Америки! Мы адресуем это послание всем постам, сёлам и городам! Американцы не успокоятся, пока не упьются кровью сполна! Мы обращаемся к вооружённым силам России и лично президенту Путину: прямо сейчас идёт бой на внешних рубежах русского мира! И если Республика Молдова погибнет, Россия потеряет всю Европу, а затем и саму себя! Западные империалисты должны быть остановлены! Я - майор Национальной Армии Республики Молдова Сергей Кожокару. И пока я записываю это сообщение, остатки вооружённых сил республики зубами цепляются за кишинёвский аэропорт. Не дайте их жертве стать напрасной! У меня также есть послание соседним странам: не пытайтесь вмешаться в боевые действия! Отныне наши подразделения будут считать врагами всех, за исключением ВС России! Но если Российская Федерация откажется нам помогать, а республика прекратит своё существование, будьте уверены: последствия для всего мира будут непоправимы!

Запись закончилась и майор Кожокару выдохнул. Ставки были взвинчены до небес. Оставалось надеяться, что до исполнения Директивы-33 дело не дойдёт.

Командир остался в помещении с четырьмя солдатами. И пока трое занимались отправкой записи, один боец, стороживший вход, обратился к комбату:

– Товарищ майор, разрешите задать вопрос?

– Разрешаю. Секретов больше нет.
– многозначительно ответил командир.

– Что за "Директива-56"?
– поинтересовался солдат.

Он был невысоким, худощавым парнем, на котором каска смотрелась, словно кастрюля.