Приключения без путешествий
Шрифт:
— Вот, — сказал он, потрясая сковородкой, — это будет щит, а этим я как пырну ее… А ты надень на голову кастрюлю, вроде будет шлем. Она ни за что кастрюлю не прокусит. И вилку возьми, как пырнешь…
Вооружившись, мальчики вернулись в комнату. Мешок лежал на месте, но лисы в нем уже не было.
— Убежала, — испуганно шепнул Ромка и неосторожно тряхнул головой; кастрюля сразу же съехала на кончик носа.
— И пускай, — успокоил его Пузырь. — Скорее привыкнет. Давай посмотрим, куда она спряталась.
Не
— Вот она!
Лиса сидела под буфетом. Вглядевшись, можно было увидеть светящиеся зеленоватые глаза на острой мордочке и белый кончик хвоста.
— Пусть посидит, — сказал Пузырь. — Подождем.
Ждали долго, но лиса не выходила.
— А если она там до вечера просидит, — обеспокоенно сказал Ромка, — а потом мама придет, а она выскочит.
— А мы ее сейчас оттуда попросим.
Петька нагнулся и стал по-разному звать лису:
— На, на! Кис, кис!.. Пошла вон! Сейчас же выходи!
Но лиса не трогалась с места. Пузырь просунул под буфет сковороду и погромыхал ею. Лиса как-то по-щенячьи тявкнула и не вышла.
— Давай отодвинем буфет, — предложил Пузырь, — тогда она сама выбежит.
— Давай.
Буфет сначала не поддавался, а потом вдруг дернулся и чуть не упал. Дверцы его раскрылись, и с полок посыпались тарелки, блюдца, стаканы. Последним упало тяжелое блюдо, разлетевшееся с грохотом взорвавшейся бомбы.
Треск бьющейся посуды и острые осколки, разлетевшиеся во все стороны, сильно испугали лису. Она стрелой вылетела из-под буфета и юркнула под диван
Ромка смотрел на усеянный черепками пол и плакал:
— Что я теперь маме скажу? Все ты, Пузырь проклятый! Пулпус, пулпус! Забирай его, а то я к Шурке пойду, все расскажу.
Пузырь не обиделся. Он понимал, что за битую посуду Ромке здорово достанется.
— Ничего, — смущенно пробормотал он, — мы ее сейчас поймаем и посадим обратно в мешок. Все уберем, и тарелки я тебе свои принесу. Давай ее из-под дивана гнать, теперь она под буфет не полезет.
Стремясь загладить свою вину, Пузырь лег на пол и храбро сунул руку под диван. И тут же с жалобным воплем отдернул ее. Из указательного пальца лилась кровь.
— Кусается, собака, — простонал он.
Увидев кровь, Ромка заплакал еще сильнее. Слезы текли из-под кастрюли.
Страдальчески перекосив лицо, Пузырь обмотал раненый палец платком и затих. Они стояли друг против друга и думали об одном и том же: «Что делать?»
— Вот что, — мрачно сказал Пузырь, — все звери огня боятся. Сейчас я ее огнем пугану, а ты бери мешок, как она выскочит, падай на нее с мешком.
— Падай на нее сам, — проныл Ромка.
— Так ты же в кастрюле, она тебя не прокусит.
— Все равно не буду.
— Ну, тогда я уйду
— Я к твоей маме пойду, — заревел во весь голос Ромка, — пускай она твою лису ловит!..
— Ладно, не реви. Я возьму мешок, а ты ее огнем пугай.
— Каким огнем?
— Сейчас.
Пузырь побежал на кухню, нашел там старую газету, свернул ее жгутом и зажег. С факелом в руках он вернулся в комнату и протянул его Ромке:
— Держи. Пихай под диван. Постой, я мешок приготовлю… Давай!
Ромка нагнулся к дивану, но газета стала разворачиваться веером, огонь рванулся в сторону и лизнул Ромкины ресницы и брови. Ромка завыл.
— Пихай! — кричал Пузырь. — Под диван пихай! Руку держи дальше, сгоришь, дура!
Зажмурив глаза, задыхаясь от дыма, который лез в самое горло, Ромка просунул факел под диван.
Лиса выскочила на середину комнаты. Доведенная до бешенства, она бросилась на Пузыря и обеими лапами царапнула его по лицу. Пузырь завыл, взмахнул мешком, но лиса отбежала, куснула за ногу подвернувшегося Ромку и, заметив открытую дверь, исчезла в коридоре.
Захлебываясь от слез, Ромка упал и выпустил из рук пылавший факел. Огонь подобрался к длинной занавеске, свисавшей с окна, и стал быстро подниматься по ней к потолку.
— Горим! — завопил Пузырь и, опрокидывая попадавшиеся на пути стулья, бросился на кухню. Здесь он опомнился, набрал воды в круглый тазик и, вернувшись в комнату, плеснул на пылавшую занавеску.
— Ромка! Тащи еще воды! — кричал он, гася мешком разлетавшиеся искры.
Хромая и не переставая выть, Ромка притащил кастрюлю с водой.
Занавеску удалось погасить. Только из-под дивана почему-то выбивались еще клубы дыма. Плеснули водой и туда. На всякий случай облили диван и сверху.
— Славно поохотились, — сказал Виктор, когда приятели закончили свой рассказ. — Покажите раны.
Он смазал йодом царапины, перевязал Ромкину ногу и приказал:
— Теперь за уборку! Все поставьте на место. Подмести, вытереть! А то твоя мама в обморок упадет, если увидит такое.
— А лису вы заберете? — жалобно спросил Ромка. Шурик, давно уже стоявший за спиной Виктора, протянул ему клетку.
— Попробую, — сказал Виктор, — только сидите тихо, чтобы ни одного звука.
Он вышел в коридор, открыл клетку и поставил туда блюдце с водой. Потом он ушел в другой конец коридора и затих.
Прошло несколько минут. Лиса высунула из-за шкафа мордочку, прислушалась и пробралась в клетку. Она с жадностью стала лакать воду, — ее давно лучила жажда.
Виктор подошел к клетке и закрыл дверцу.
— Можешь нести ее на место, — сказал он Шурику.
— А вы?
— И я сейчас выйду.