Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
— Я сказалъ вамъ, что это была ошибка! закричалъ Филь покраснвъ: — я слышалъ какъ лордъ Эсвотъ приказывалъ подать свою карету; я не сомнвался, что онъ отвезётъ отца моего домой. хать въ карет съ лакеемъ на запяткахъ вовсе для меня не весело; я гораздо боле предпочитаю извощика и сигару. Это была ошибка, я шалю объ этомъ — вотъ! Проживи я сто лтъ, я не могу сказать ничего больше.
— Если теб жаль, Филиппъ, застоналъ отецъ: — этого довольно. Помните, Пенденнисъ, когда… когда мой сынъ и я не были на такой… на такой ног…
Онъ взглянулъ на портретъ, висвшій надъ головою Филя — портретъ матери Филя, той самой лэди, о которой моя мать говорила въ тотъ вечеръ когда мы разговаривали о болзни мальчика. Обихъ дамъ уже не было теперь на свт и образъ ихъ остался только нарисованной тнью на стн.
Отецъ принялъ извиненіе, хотя сынъ вовсе не извинялся. Я взглянулъ на лицо старшаго Фирмина, на характеръ, написанный на нёмъ. Я вспомнилъ такія подробности его исторіи, какія были разсказаны мн, и очень хорошо припоминалъ то чувство недоврія и отвращенія, которое пробжало въ душ моей, когда я въ первый разъ увидалъ красивое лицо доктора нсколько лтъ назадъ, когда дядя
Отецъ мой и докторъ Фирминъ были членами медицинской профессіи; они воспитывались въ той самой школ, куда родители посылали своихъ сыновей изъ поколнія въ поколніе, и задолго до того, какъ узнали, наконецъ, что это мсто было нездорово. Кажется, во время чумы тамъ много было похоронено людей. Но еслибы эта школа находилась и въ самомъ живописномъ англійскомъ болот, общее здоровье мальчиковъ не могло бы быть лучше. Мы, мальчики, только слышали всегда объ эпидеміяхъ, случавшихся въ другихъ школахъ, и почти жалли, зачмъ он не переходятъ съ нимъ, чтобы мы могли запереться и подольше погулять. Даже болзнь, которая впослдствіи: случилась съ Филемъ Фирминомъ, не перешла ни къ кому другому — вс мальчики по счастью ухали домой на праздники въ тотъ самый день, когда занемогъ бдный Филь; но объ этой болзни мы скажемъ боле впослдствіи. Когда ршили, что маленькій Филь Фирминъ будетъ отданъ въ эту школу, отецъ Филя вспомнилъ, что у маіора Пенденниса, котораго онъ встрчалъ въ свт и въ обществ, былъ тамъ племянникъ, который могъ защищать мальчика, и маіоръ отвёзъ своего племянника къ доктору и къ мистриссъ Фирминъ въ одно воскресенье посл обдни, и мы завтракали въ Старой Паррской улиц, а потомъ маленькій Филь былъ представленъ мн, и я общалъ взять его подъ свой покровительство. Это былъ простой безискусственный ребёнокъ, который не имлъ ни малйшаго понятія о достоинств воспитанника пятаго класса; онъ безъ всякаго страха говорилъ со мною и съ другими и оставался такимъ всегда. Онъ спросилъ моего дядю: отчего у него такіе странные волосы? Онъ свободно бралъ лакомство за столомъ. Я помню, что разъ или два онъ ударилъ меня своимъ кулачкомъ, и эта вольность сначала позабавила меня изумленіемъ, а потомъ мн вдругъ сдлалось такъ смшно, что я громко расхохотался. Видите, это было всё равно, какъ еслибы какой-нибудь иностранецъ толкнулъ папу въ бокъ и назвалъ его «старикашкой», или еслибы Джэкъ [2] дёрнулъ за носъ великана, или еслибы прапорщикъ пригласилъ герцога Веллингтона выпить съ нимъ вина. Даже въ т ранніе годы я живо чувствовалъ юморъ и меня чрезвычайно позабавила эта штука.
2
Герой дтской повсти подъ названіемъ: Джэкъ, убійца великановъ. Прим. переводч.
— Филиппъ! закричала мама:- и ушибёшь мистера Пенденниса.
— Я съ ногъ его свалю! вскрикнулъ Филь. Представьте! онъ собьётъ съ ногъ меня — меня, воспитанника пятаго класса!
— Этотъ ребёнокъ настоящій Геркулесъ, замтила мать.
— Онъ задушилъ дв зми въ колыбели, замтилъ докторъ, глядя на меня.
Тогда-то, какъ я помню, онъ представился мн докторомъ Феллемъ [3] .
— Полно, докторъ Фирминъ! закричала мама:- я терпть не могу змй. Я помню, я видла змю въ Рим, когда мы гуляли однажды, большую, огромную змю! какая она была противная! я закричала и чуть не упала въ обморокъ. Я читала, что ихъ заговариваютъ въ Индіи, наврно и вы читали, мистеръ Пенденнсъ. Мн говорили, что вы очень свдущи, а я-такъ вовсе нтъ, а мн бы очень хотлось; но за то мужъ мой очень свдущъ — и Филь будетъ современемъ. Ты будешь очень свдущій мальчикъ, дружокъ? Онъ былъ названъ въ честь моего милаго папа, который былъ убитъ при Бусако, когда я была совсмъ, совсмъ маленькая и мы носили трауръ, а потомъ насъ взялъ къ себ дядюшка Рингудъ; но у Маріи и у меня было своё собственное состояніе, и я ужъ никакъ не думала, что выйду за доктора — мн точно также могло бы придти въ голову выйти замужъ за грума дядюшки Рингуда — но, знаете, мужъ мой одинъ изъ талантливйшихъ людей на свт. Ужь не говори — это такъ, дружокъ, ты самъ это знаешь; а когда человкъ талантливъ, я ни во что ставлю его званіе. Я всегда говорила дядюшк Рингуду: «я выйду за талантливаго человка, потому-что я обожаю талантливыхъ людей», и вышла за тебя, докторъ Фирминъ — ты это знаешь; а этотъ ребёнокъ твой портретъ. Вы будете добры къ нему въ школ, сказала бдная лэди, обернувшись во мн со слезами на глазахъ: — талантливые люди всегда добры, кром дядюшки Рингуда, онъ былъ очень…
3
У англичанъ есть эпиграмма:
I do not like you Doctor Fell, The reason why I cannot tell, But this alone I know full well, I do not like you, Doctor Fell.Я не люблю тебя, докторъ Фелль, не могу сказать по какой причин, но только это я знаю очень хорошо, что я не люблю тебя, докторъ Фелль.
Это подражаніе латинской эпиграмм Марціала:
"Non amo te, Sabidi; mipossum dicere quare: Hoc tautum repets: non amo te, Sabidi".Прим. переводч.
— Не хотите ли еще вина, мистеръ Пенденнисъ? спросилъ докторъ — все-таки докторъ Фелль, хотя онъ былъ очень ласковъ ко мн. — Я отдаю этого мальчугана на ваше попеченіе: я знаю, что вы побережоте его. Я надюсь, что вы сдлаете намъ удовольствіе приходить въ Паррскую
И докторъ дружески пожалъ мн руку. Я долженъ сказать, что во всё время моего знакомства съ нимъ онъ постоянно былъ ко мн добръ. Когда мы ушли, мой дядя Пенденнисъ разсказалъ мн множество исторій о граф и фамиліи Рингудъ, и какъ докторъ Фирминъ женился — женился по любви — на этой лэди, дочери Филиппа Рингуда, который былъ убитъ при Бусано; и какая она была красавица, и grande dame всегда, и если не самая умная, то, конечно, самая добрая и любезная женщина на свт.
Въ то время я привыкъ принимать мнніе моего дяди съ такимъ уваженіемъ, что и эти свднія принялъ за подлинныя. Портретъ мистриссъ Фирминъ дйствительно былъ прекрасенъ; его рисовалъ мистеръ Гарло въ тотъ годъ, какъ онъ былъ въ Рим и когда въ восемнадцать дней кончилъ вопію съ «Преображенія», къ восторгу всей академіи; но я, со своей стороны, только помню слабую, худощавую, увядшую лэди, которая выходила изъ своей уборной всегда чрезвычайно поздно, и устарлыя улыбка и гримасы которой обыкновенно подстрекали мой юношескій юморъ. Она обыкновенно цаловала Фила въ лобъ и, держа руку мальчика въ своей худощавой рук, говорила:
— Кто бы предполагалъ, что такой большой мальчикъ мой сынъ?
— Будьте добры къ нему, когда меня не станетъ, сказала она мн со вздохомъ въ одинъ воскресный вечеръ, когда я прощался съ нею; и глаза ея наполнились слезами и она въ послдній разъ протянула мн свою исхудалую руку.
Докторъ, читавшій у камина, обернулся и нахмурился на нее изъ-подъ своего высокаго лоснящагося лба.
— У тебя нервы разстроены, Луиза; ты лучше ступай въ свою спальную, я ужь говорилъ теб, сказалъ онъ рзко. — Юные джентльмэны, вамъ пора отпраніяться въ Грей-Фрайярсъ. Извощикъ у дверей, Брэйсъ?
И онъ вынулъ свои часы — большіе блестящіе часы, по которымъ онъ щупалъ пульсъ столькихъ знатнйшихъ особъ, которыхъ его удивительное искусство вылечило отъ болзни. При разставаніи Филь обнялъ свою бдную мать и поцаловалъ её подъ глянцовитыми локонами, локонами накладными, и ршительно взглянулъ въ лицо отцу (взглядъ котораго обыкновенно опускался передъ взглядомъ мальчика), и угрюмо простился съ нимъ прежде чмъ мы отправились въ Грей-Фрайярсъ.
ГЛАВА II
ВЪ ШКОЛ И ДОМА
Я обдалъ вчера съ тремя джентльмэнами, возрастъ которыхъ можно было угадать во ихъ разговору, состоявшему по большей части изъ воспоминаній объ Итон, и насмшекъ надъ докторомъ Китомъ [4] . Каждый, описывая, какъ его скли, подражалъ всми силами манер и способу операціи знаменитаго доктора. Его маленькія замчанія во время этой церемоніи принимались съ чрезвычайной шутливостью; даже свистъ розогъ пародировался съ удивительной врностью, и посл довольно продолжительнаго разговора началось описаніе той ужасной ночи, когда докторъ вызвалъ цлую толпу мальчиковъ съ постелей и скъ цлую ночь, и перескъ Богъ знаетъ сколько мятежниковъ. Все эти взрослые люди смялись, болтали, радовались и опять помолодли, разсказывая эти исторіи; каждый изъ нихъ искренно и убдительно просилъ посторонняго понять, что Китъ быль настоящій джентльмэнъ. Поговоривъ объ этомъ наказаніи, говорю я, по-крайней-мр съ часъ, они извинились передо мной, что распространились о предмет интересномъ только для нихъ; но, право, разговоръ ихъ чрезвычайно занималъ и забавлялъ меня, и я надюсь и готовъ выслушать опять вс ихъ весёлыя исторійки.
4
Бывшій Директоръ Итонской школы. Прим. перев.
Не сердись, терпливый читатель прежнихъ сочиненій автора настоящей исторіи, если и разболтался о Грей-Фрайярс и опять изъ этой старинной школы беру героевъ нашего разсказа. Мы бываемъ молоды только разъ въ жизни. Когда мы вспоминаемъ молодость, мы еще молоды. Тотъ, надъ чьей головой пронеслись восемь или девять люстръ, если желаетъ писать о мальчикахъ, долженъ вспоминать то время, когда онъ самъ былъ мальчикомъ. Привычки ихъ измняются; талія ихъ становится или длинне или короче, воротнички ихъ торчатъ больше или меньше, но мальчикъ всё-таки мальчикъ и въ царствованіе короля Георга, и въ царствованіе его августйшей племянницы — когда-то нашей двственной королевы, а теперь заботливой матери многихъ сыновей. И мальчики честны, веселы, лнивы, шаловливы, робки, храбры, прилежны, эгоистичны, великодушны, малодушны, лживы, правдивы, добры, злы и теперь, мы прежде, тотъ, съ которымъ мы больше всего будемъ имть дло, уже джентльмэнъ зрлыхъ лтъ, прогуливающійся по улиц въ своими собственными мальчиками. Онъ не погибнетъ въ послдней глав этихъ мемуаровъ — не умрётъ отъ чахотки; его возлюбленная не будетъ плакать возл его постели; онъ не застрлится съ отчаянія, оттого, что она выйдетъ за его соперника, не убьётся, вылетвъ изъ гига, не будетъ никакимъ другимъ, образомъ убитъ въ послдней глав — нтъ, нтъ! у насъ не будетъ печальнаго конца, Филпппъ Фирминъ здоровъ и веселъ до этой минуты, не долженъ никому ни шиллинга и можетъ совершенно спокойно попивать свой портвейнъ. Итакъ, любезная миссъ, если вы желаете чахоточнаго романа, этотъ для васъ вы годится. Итакъ, юный джентльмэнъ, если вы любите меланхолика, отчаяніе и сардоническую сатиру, сдлайте одолженіе возьмите какую-нибудь другую книгу. Что у Филиппа будутъ свои непріятности, это разумется само собой; дай Богъ, чтобы он были интересны, хотя не будутъ имть печальнаго конца. Что онъ будетъ падать и спотыкаться на своёмъ пути иногда — это ужь непремнно. Ахъ, съ кмъ этого не случается на нашемъ жизненномъ пути? Не вызываетъ ли наше ненастье состраданіе нашихъ ближнихъ и такимъ образомъ не выходитъ ли добра изъ зла? Когда путешественникъ (о которомъ говорилъ Спаситель) попалъ въ руки разбойниковъ, его несчастье тронуло много сердецъ, кром его собственнаго — разбойниковъ, изранившихъ его, левита и священника, которые прошли мимо него, когда онъ лежалъ обливаясь кровью, смиреннаго самарянина, чья рука облила масломъ его рану.