Приключения графини
Шрифт:
Дарен закрылся рукавом, но я успела разглядеть, что это именно он. Именно в его шею было направлено острие.
Кипяток вытек из меня мгновенно, оставив лишь жжение на кончиках пальцев. Кинжал свалился на пол. Огонь потух.
— Я думала, это не ты, — теперь я слышала собственный бесцветный голос.
Старик испарился. А приходил ли он?
— Прости, я бы никогда, никогда… Прости, — я вглядывалась в его лицо, вновь скрытое темнотой, и пыталась разобрать его выражение.
Дарен опустился рядом со мной.
— Вставай,
— Все закончилось, слышишь? — он еще пытался утешить меня, после того как я чуть не убила его.
Он прижал меня к себе дрожащими руками. Моя голова сама опустилась на его плечо, и он стал меня гладить по макушке. Наверное, он ждал от меня истерику. Только глаза мои были сухи, голова пуста, а душа безразлична ко всему.
— Я его убила… Он ведь умер?
— Да, можешь не сомневаться.
Он говорил мне в ухо, щекоча дыханием. В его объятиях было очень уютно. Против воли я стала обращать внимание на лишние детали: его запах, колючие щеки, мягкие губы, которые могли бы меня целовать. Наверное, это извращенство в такой ситуации.
— А второй?
— Тоже мертв.
— Старик. Он приходил сюда? — спросила я, машинально посмотрев на дверь.
Темнота стала гуще, и увидеть что-либо в ней было сложно обычным зрением.
— Приходил, а потом ушел.
Я встала с его колен и попыталась собрать штаны в единое целое. Ничего не вышло. Скинув их на пол, я осталась в рубахе, которая прикрывала ягодицы, и трусах. Сапожки должны стоять с той стороны кровати.
Ноги были слабыми и будто не моими.
— Что он с тобой… в смысле…
— Ничего. Не успел.
Пошатываясь, я одела сапоги, стараясь не смотреть влево, где около кровати огромной темной кучей лежал Высокий.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Да. Бывало и похуже.
Я подобрала валявшийся на полу кинжал и вышла в коридор. Находиться в комнате стало невыносимо.
— Надо убираться отсюда, — сказал Дарен. Он закрыл дверь. Темнота по сравнению с прошлым разом стала гуще.
— Сейчас день или ночь?
— Думаю, что ночь. Темнее как-то стало.
Под ногами прокатилась судорога, будто под замком заворочался до этого спавший крепким сном гигант. Я покачнулась и чтобы не упасть оперлась руками о стену. Сердце испуганно ёкнуло и понеслось гонять кровь в учащенном темпе.
— Что это значит? — спросил Дарен. Меч уже поблескивал в его руке. Он с трудом, но, кажется, смог удержаться на ногах.
— Только не это. — От страха свело дыхание. — Богор освободился! — я оглянулась в слепую темноту коридора, залегшего перед нами.
Настроиться на внутреннее зрение, чтобы хоть в чем-то опережать противника, не получилось. Голова закружилась, появилась тошнота, не имевшая ничего общего с недомоганием. Подобные симптомы кричали об энергетическом истощении, до которого
— Что случилось? — он придвинулся ближе ко мне, пытаясь угадать мои мысли.
— Я на нуле. У меня истощение и мы можем рассчитывать только на наше оружие.
Стены задрожали мелкой дрожью, которая перешла в толчок, сбивший нас с ног. Все обиды и раздражение как рукой сняло. Единственными звуками в наступившей тишине было наше учащенное дыхание, которое казалось слишком громким, как бой курантов в обеденной тишине Мона. Я боялась пошевелиться. В последнее время я так часто обращалась к магии, что сейчас чувствовала особенную уязвимость, будто вышла из дома голой.
— Давай уберемся отсюда, — сказал Дарен, вставая и хватая мою руку.
— Если сможем, — добавил он чуть слышно и усмехнулся.
По правой стороне прокатилась мощная вибрация, словно огромный червь пронесся внутри туннеля в стене. Мы побежали. Тряска и быстрые толчки сопровождали нас вплоть до лестницы.
Длинная крутая лестница вела себя хуже самого дикого быка. Временами я теряла ориентацию в пространстве: лестница приобретала размыто-золотистую окраску, как при свете Эндимиона, и начинала уходить из-под ног. Пару раз Дарен подхватывал меня, но в основном я падала… Или мне казалось, что я падаю, потому что через минуту лестницу поглощала тьма, а я стояла на месте, сжимая пальцы обоих рук на кинжале.
— Ты как? — голос Дарена был сухой и хриплый. Но это мелочи. Главное мы преодолели лестницу. Ноги подкашивались — я прислонилась к холодной поверхности стены. Сам Дарен выглядел так, будто его сейчас стошнит.
— Еще не решила, — мысль оборвалась. Я продолжала стоять с открытым ртом. Только сейчас я сообразила, что смотрю внутренним зрением. От этой мысли живот скрутился в трубочку.
Комната, некогда служившая гостиной, купалась в золотисто-желтом свете. На полу валялись подсвечники, опалки свечей, осколки посуды и вилки. Черная дверь была приоткрыта, а стол, занимавший почти половину комнаты, стоял на потолке. Два стула, которые, наряду с остальными десятью, как и положено стульям, стояли рядом со столом, со скрипом выдвинулись из-за стола.
Они приглашали нас за стол. Шутили, прекрасно сознавая, что естественным образом принять приглашение мы не могли. Не могли ответить на «вежливость». Мы были лишними, потому что были живыми. Значит, заслуживали злость и возмущение хозяев.
Дарен, как загипнотизированный, наблюдал за стульями, которые начали выезжать один за другим, будто соревнуясь. Он, как и я, сейчас видел в физической тьме. Тогда, возможно, у нас есть шанс выбраться. Духи еще только осваиваются, пробуют свою силу и разбрасываются ею, как грязью.