Приключения иммигранта - Алистер
Шрифт:
– Ну, у вас что, не крадут, не убивают?
– Но не в таких же масштабах, чтобы для хранения убийц заводить специальные помещения! И кто их будет кормить и охранять?
– Работать с вашей садистской техникой, значит, есть желающие, а охранять преступников некому?
– Скучно же, - сказал Райни так, как будто это все объясняло.
– Да и сложно у нас кого-нибудь убить...
– Почему еще?
– Все вооружены, на каждом острове полно телепатов. Нападешь на кого-нибудь в темном переулке - можешь ног не унести.
– А кражи?
– Не особенно нужно - всегда можно договориться. Да и странно поднимать шум из-за ерунды.
–
– Есть!
– оживился Сарет, - Целых три штуки!
– И что вы с ними сделали?
– вздохнул Алистер.
Понятно, что строить тюрьму для трех человек глупо...
– Им запрещено покидать остров без сопровождения, и они каждый день должны приходить в службу охраны и говорить, чем занимаются.
– За что ж их так?
Ни Райни, и Сарет, похоже, не поняли иронии, потому что Сарет на полном серьезе объяснил:
– Бывшую главную жрицу - за шантаж, пытки и убийства, а бывших... глав правительства, наверное... Райни, Йор-Тиадора переводится?
– Не-а.
– Глав правительства тогда - за то же самое, плюс... подрыв обороноспособности Империи.
Сарет был так очевидно горд своей способностью разговаривать "официальными штампами", что хотелось выдать ему печенье и похвалить: "Хороший песик", - но Алистер этого, конечно, не сделал.
– И как они ее подрывали - взорвали завод по производству катеров?
– Давно дело было, - уверил Сарет.
– Мы еще не родились, а флот был только парусный. Кого-то они зачем-то пытались убить или подкупить... Элис помнит. Спросить?
– Не обязательно. А если, скажем, я нападу на кого-нибудь с целью грабежа, что мне за это будет?
– Свернутая шея, - пообещал Иверт, высовываясь из "гнезда".
– А что тебе нужно?
– Да ничего мне не нужно - это гипотетический случай!
– А. Головы не жалко - попробуй как-нибудь.
– Вы, ребята, зазнались, - вздохнул Алистер, входя в комнату. Раз уж их беседа все равно стала всеобщим достоянием, глупо на пороге стоять.
– С таким подходом к делу изобьет у вас кто-нибудь из иммигрантов женщину или ребенка.
– Ты лучше пожалей иммигранта с такими наклонностями!
– рассмеялся Дари.
– Одени, как ты относишься к перспективе быть избитой иммигрантом?
– С интересом, - ответила девушка, не поднимая головы.
– Есть желающие?
– Нет тут желающих, - твердо прервал болтовню Сэнди.
– Алистер, не хочешь посмотреть новости по Сектору Единорога в качестве практики, раз уж ты знаешь теперь, как управлять архивами?
Алистер мог бы сказать, что архивами он пока умеет управлять очень условно или что он ничего не знает и не хочет знать о Секторе Единорога, но, тем не менее, прошел к своему столу, с третьей попытки нашел нужный раздел и не успел оглянуться, как засиделся до глубокой ночи. Имперские шпионы знали толк в секретной информации и добывали ее такими интересными кусками, что диву даешься, как только умудрялись... Вот как они, например, додумались пометить все сломанные устройства на орбитальных станциях разными цветами в зависимости от периодов поломки и ремонта? Ведь наверняка такой схемы нигде нет, а данные раскиданы по отвечающим за поломки департаментам, если вообще где-нибудь есть. Надо спросить у Алли или Райвена, как они компилируют свои отчеты и вообще - получают ли они своими телепатическими маневрами ту же самую информацию, которую мог бы почерпнуть из сети нормальный человек, или что-то совсем иное...
–
– прервал его раздумия Ленни.
– Ты точно только по ночам работаешь, - вздохнул Алистер, бросая взгляд на безнадежно разминувшиеся с местным временем часы.
– Большей частью. Я люблю ночь. Давай я тебе сделаю нормальный коммуникатор, который время показывает.
– Ну давай.
– Пошли.
Идти надо было недалеко, всего лишь в практически пустую комнату дальней разведки, где сидел за одним из экранов растрепанный, замученный Райвен. Ленни уверенно подошел ко второй от двери машине, положил руку на панель и засвистел, потом зажестикулировал второй ладонью. Алистер содрогнулся, вспомнив Риэла.
– Тебе не больно?
– спросил он на всякий случай.
– Не больше, чем обычно.
Ладонь разведчика медленно погрузилась в запузырившуюся панель и минуту спустя вылезла обратно на свет с толстой полосой поблескивающего пластика.
– Держи и оберни вокруг запястья, а старую отдай, - посоветовал он. Алистер принял прохладное, чуть липкое на ощупь устройство и послушно пристроил его к руке. Пластик, или что это на самом деле было, слился в цельное кольцо и прижался к коже плотно, как мокрая одежда.
– Старый в сумке у стола, - сказал он, борясь с желанием стряхнуть с себя такой "подарок".
– Хорошо, потом. Проводишь вот так пальцем и говоришь: "Время", - он покажет цифры. Ноль - полночь. А если нажимаешь здесь и говоришь: "Связь с кем-то", - тебя соединят. Ясно?
– Конечно, ясно. А...
– Но Алистер не успел спросить, почему ему не дали такой миниатюрный прибор сразу или почему Бенджамен носил вдвое более громоздкий коммуникатор, потому что Райвен сел прямее, посмотрел в их сторону и сообщил:
– Этани на планете. Вика его встречает, остальным велено отвалить до дальнейших распоряжений. Ленни...
– Не маленький, - отрезал разведчик, но потом вдруг кинулся к своему начальнику в объятия.
– Мы молодцы, - твердо сказал Райвен, когда имперцы, наконец, отпустили друг друга. Все это время Алистер стоял столбом, молчал и не знал, куда девать глаза и руки.
– А Алистер больше всех. Но мы не полезем к тебе с нежностями, не бойся. Светлой ночи, ребята.
Идти спать в таком перевозбужденном состоянии было, конечно, бессмысленно, а вот на свидание - в самый раз, тем более что если у Гиаты с Таишей остались еще какие-то страхи, то надо же их развеять. Мама родила Алистера совсем молоденькой, и между ним и Гиатой было лет шесть разницы, плюс-минус погрешности в длине планетарного года, но это же не повод обижать не имевших в виду ровным счетом ничего плохого девушек. Больше ведь никто, в конце концов, не обращает внимания, что они в два раза старше... а если вспомнить, что Алли вообще школьного возраста, так и не в два! И ничего, живут как-то. Другая культура - другие ценности. В конце концов, если возраст невозможно определить по каким-то внешним признакам, то неудивительно, что он имеет мало значения. И все равно что-то неуловимо изменилось в его картине мира с прошлой ночи, и, сидя в полутемном кафе, он рассматривал поющую Таишу новым взглядом. Гиаты сегодня не было - гуляла с дочкой, наверное. В Федерации такой "брошенный" ребенок обиделся бы на родителей на всю жизнь, но Лиара, похоже, не видела в том, что ее сдали в интернат, едва она начала ходить, ничего плохого. Надо бы спросить, была ли интернатом школа Майры...