Приключения Конан Дойла
Шрифт:
Хотя он и учил немецкий в Фельдкирхе, но этих познаний было явно не достаточно, чтобы слушать лекции по специальности. Всю первую неделю в Вене Дойл писал “Открытие Рафлза Хоу”. К 23 января повесть была готова, и уже 3 февраля он получил за нее гонорар — 150 фунтов. Оплата более чем щедрая, учитывая, что это едва ли не худшая его вещь: невнятная история про алхимика, открывшего, как превращать тяжелые металлы в золото, и попытавшегося помочь бедным, что привело к полному разложению масс и всеобщему недовольству. Сам автор отзывался о ней как о “не самом выдающемся достижении”. Главный ее результат заключался в том, что он смог заплатить по текущим счетам. Однако сам факт, что журнал принял такую посредственную работу, ясно говорил: издатели готовы платить Дойлу уже за одно его имя.
В автобиографии он пишет, что
Несмотря на неудачу, постигшую его в Вене, Дойл твердо вознамерился открыть в Лондоне практику в качестве врача-офтальмолога. Он нашел квартиру в Блумсбери, на Монтегью-плейс, 23 — три комнаты для себя, Туи и Мэри, а также снял помещение для приема больных, с маленькой прихожей, где пациенты могли ждать своей очереди. Годовая плата составляла 120 фунтов. Но вопреки всем усилиям Дойла заявить о себе — он вступил в Британское общество офтальмологов и завязал знакомства в Королевской Вестминстерской глазной больнице — за целый месяц ни один пациент, по его признанию, не переступил порога кабинета. Много лет спустя он с усмешкой заметил, что обе его комнаты были “залами ожидания”: “Я ждал в кабинете, и никто не ждал в комнате ожидания”.
Время тянулось томительно медленно, и, чтобы не думать о пациентах, Дойл занимал себя работой. “Каждое утро я шел пешком с Монтегью-плейс, приходил к себе в кабинет ровно в десять и часов до четырех сидел там, никем не тревожимый. Можно ли себе представить более подходящие условия для размышлений и письма? Они были идеальны, и пусть я потерпел фиаско в профессии, зато имел все шансы усовершенствоваться по литературной части”. Впрочем, журналисту, который брал у него интервью год спустя, он поведал другую историю: дескать, врачебные обязанности оставляли так мало времени для сочинительства, что в конце концов пришлось “забросить медицину к черту”.
Ему удалось закончить “Белый отряд”, еще один исторический роман. Дело происходит во время Столетней войны, в царствование Эдуарда III. В романе описаны приключения “отважных и верных” стрелков, предводительствуемых “доблестным, благочестивым” рыцарем, сэром Найджелом Лорингом. Эту эпоху Дойл считал величайшей в английской истории. Он потратил два года на исследования и прочел более ста пятидесяти книг по-английски и по-французски, собрав огромное количество материала. Его записные книжки пестрят многочисленными выписками, сделанными мелким каллиграфическим почерком, а также таблицами и схемами. Например, в рубрике “лучник” перечислены клятвы, которые давали стрелки, какие проклятия изрыгали они в случае неудачи, как и где сражались, как упражнялись в своем искусстве. То же самое касается всех остальных персонажей. Он хотел создать живую картину взаимодействия стрелков и монахов, монахов и оружейников, оружейников и рыцарей.
В “Белом отряде” отчетливо видно то уважение к героизму, чести и благородству, которое мать заронила в нем историями у камина, рассказанными ему в детстве. Мэри Дойл легко могла стать прототипом леди Тифен, жены французского дворянина, которая заворожила лучников своими рассказами: “Они забывали обо всем и только внимали словам, слетавшим с ее губ, — словам, которые возбуждали трепет и будоражили душу, как сигнал горна к атаке…”
Там, где звучат вдохновенные призывы (“Теперь держите боевой строй и разверните знамена, ибо наши души принадлежат Богу, а жизни — королю, и обнажим мечи свои за святого Георгия и за Англию!”) или описываются военные реалии XIV века, роман зачастую перегружен подробностями и утомительными длиннотами: “Впереди стояли лучники, в десять рядов, а с краю их — младшие командиры; они периодически проходили вдоль строя, равняя его; звучали отрывистые приказы и резкие замечания. Позади застыла кучка закованных в латы всадников — копья подняты вверх, длинные султаны свисают вдоль дубовых древков. Столь неподвижны и немы были они, что походили бы на изваяния, если бы не лошади, которые вдруг коротко, нетерпеливо били копытом, и не
Это был роман, в котором автор позволил историческому взять верх над романическим, и только там, где он дает волю воображению (так же, как в “Мике Кларке”), текст оживает — поразительное описание битвы в Испании, когда “белый отряд” сражается в отчаянном, но обреченном бою, ничем не уступает Дюма.
Дойл вспоминал, что, закончив роман, испытал “приступ ликования и с криком “Дело сделано!” запустил чернильным пером через всю комнату, где оно оставило темную кляксу на серо-зеленых бумажных обоях. Я сердцем чуял, что этой книге суждена жизнь и что она многое прояснит в истории и обычаях нашей страны”.
Он был убежден, что это лучшее его творение, и написал Лотти: “Я уверен, ты обрадуешься, узнав, что я закончил свой великий труд — “Белый отряд” завершен. Первая половина очень хороша, третья четверть весьма хороша, последняя тоже очень хороша. Так что ликуй вместе со мной, дорогая, а я так привязался к Джону из Хордла, Сэмкину Эйлварду и сэру Найджелу Лорингу, точно знал их во плоти, и верю, что все англоговорящие люди со временем полюбят их также”.
Он предложил роман в “Блэквуд” с тем, чтобы его печатали с продолжениями. Дойл писал редактору, что согласен на 300 фунтов, ибо ему важнее издаться в хорошем журнале, чем выгадать в деньгах и продать роман газетному синдикату за 500 фунтов, где его опубликуют сразу в нескольких изданиях, неизвестно еще каких. И заверял редактора: “Это, несомненно, лучшее, что я когда-либо писал. Время — Средневековье, но в книге много любви, сражений и действия, так что она хорошо пойдет частями. Я отвечаю, что роман со всех точек зрения превосходит “Мику Кларка”…” На его письме кто-то из редакторов журнала нацарапал карандашом: “Что я должен ответить этому человеку на его предложение?”
В итоге Джеймс Пейн купил права на публикацию “Отряда” в “Корнхилле” прежде, чем в “Блэквуде” пришли к какому-то решению. Пейн был восторге и выразил это очень отчетливо: “Я не читал ничего столь замечательного после “Айвенго””.
“Белый отряд” печатался с продолжениями в 1891 году, а затем вышел в виде трехтомника. За журнальную публикацию Дойл получил 200 фунтов, за отдельное издание еще 350. Книга очень быстро стала бестселлером, несмотря на разноречивую критику. “Спектейтор”, например, заявил, что там “нет и намека на сюжет”, а персонажи “деревянные куклы на веревочках, ничем друг от друга не отличающиеся, кроме разве костюмов”.
Конан Дойл был очень огорчен, что книгу расценили как занимательное приключенческое чтение для мальчиков, а не как серьезное историческое исследование — он-то считал, что она станет образцом работ по этой эпохе, а автор, в свою очередь, заслужит репутацию серьезного писателя. “Вряд ли найдется хоть один мальчишка, — писала “Дейли график”, — которому не доставят удовольствия приключения сэра Найджела Лоринга”, а “Нешнл обсервер” заверял, что “книга завоюет сердца всех британских подростков и мужчин”. “Они рассматривают роман как простое авантюрное чтиво, — сетовал Дойл в письме к матери, — в то время как я пытался нарисовать точные типы и характеры живших тогда людей и приложил к тому немало усилий, которые критика, похоже, совершенно проигнорировала”.
Как бы то ни было, “Белый отряд” выдержал более пятидесяти переизданий при жизни автора, многажды издавался после его смерти, причем даже во время Второй мировой войны, в период острого недостатка бумаги, — считалось, что книга выражает национальный дух.
В 1905-м, устав от Шерлока Холмса, Дойл написал, как сейчас говорят, приквел [17] “Белого отряда” — “Сэр Найджел”. Обеими книгами он гордился, считал, что “отразил в них достоверную картину той великой эпохи”, и говорил, что вместе они составляют “наиболее цельную, самодостаточную и отвечающую самым высоким требованиям вещь, изо всех мною созданных”.
17
Приквел (англ. prequel, контаминация приставки pre- “до-” и sequel — “сиквел, продолжение”) — книга или кинофильм, время действия которых происходит до событий ранее созданного произведения.