Приключения Конан Дойла
Шрифт:
К моменту выхода “Белого отряда” Дойл обзавелся литературным агентом, чтобы избавить себя от “ненавистного торгашества”. Александр Поллок Уатт был весьма предприимчивым шотландским рекламным агентом в издательстве, литературным же агентом начал работать в 1875 году, когда приятель попросил его заключить контракт с Лондонской издательской компанией. К 1881 году он зарегистрировал первое в мире литературное агентство и действительно сотрудничал с самыми выдающимися авторами: Г. К. Честертоном, Дж. Конрадом, Ч. Диккенсом, Т. Харди, Р. Киплингом, Г. Уэллсом и П.Г. Вудхаузом.
Еще когда Дойл был в Вене, Уатт продал его рассказ “Голос науки” журналу “Стрэнд”, основанному в январе 1891 года издателем Джорджем Ньюнесом. Ньюнес начинал как торговец мебелью и товарами для
Поначалу журнал назывался “Самое лучшее из самых интересных книг, журналов и газет со всего света”, стоил пенни и выходил раз в неделю. Печатались там разнообразные материалы, надерганные из других изданий. Факты в сочетании с вымыслом, юмор, человеческие истории, масса иллюстраций и карикатур — все это сделало журнал настолько популярным, что уже через пару месяцев на рынке появились аналоги. Но “Тит-битс” всегда превосходил конкурентов, во многом потому, что Ньюнес обладал не только чутьем дельца, но и талантом промоутера — например, обещал страховую выплату родственникам любого, кто погибнет в железнодорожной катастрофе, читая его журнал.
Идея создать “Стрэнд” пришла ему в голову, после того как он изучил американский рынок печати, который, по его мнению, был “более умным, живым и интересным”. Выбор названия учитывал пристрастия читателей среднего класса: улица Стрэнд, с ее многочисленными театрами, ресторанами и пабами, слегка эпатажная, шумно-деловитая, в самом сердце столицы (один конец ее упирается в Трафальгарскую площадь, другой в Корт-Иннз), была местом, где журналисты и адвокаты толклись бок о бок с артистами театров и актрисами варьете.
Ньюнес хотел, чтобы “Стрэнд” стал, в отличие от “Тит-Битс”, не дешевым рыночным продуктом, а серьезным литературным альманахом, и обещал, что “стоить он будет шесть пенсов, а достоинств там будет на шиллинг”, для чего привлек самых лучших авторов и иллюстраторов. “Издатель журнала “Стрэнд” с почтением отдает первый номер в руки публики… — писал он в предисловии. — Прошлые старания издателя обеспечить публику доступным, здоровым чтением встретили у нее такой благодарный отклик, что он смеет надеяться — и это начинание будет столь же популярным… Те, кому понравится этот номер, окажут большую любезность, сообщив о нем своим друзьям”.
Первый номер “Стрэнда” определил его формат на последующие десятки лет. Иллюстрации буквально на каждой странице — совершенно новая издательская концепция для британского журнала. Произведения ведущих писателей, включая Вольтера, Пушкина, Пауля Хейзе и Гранта Аллена, соседствуют с репортажами — “Пожарная команда столицы: на работе и дома”, “Один день в лечебнице для животных” — и с постоянной рубрикой “Портреты знаменитостей в разные периоды их жизни”.
“Стрэнд” стал самым успешным изданием на ближайшие десять лет. Январский номер вышел к Рождеству 1890 года тиражом 300 000 экземпляров и весь был распродан. К концу века ежемесячный тираж перевалил за полмиллиона, и в числе постоянных сотрудников были Г. Уэллс, Р. Киплинг, Р. Хаггард, Э. Несбит, А. Беннетт и, разумеется, А. Конан Дойл. Говорили, что королева Виктория была заядлой читательницей “Стрэнда”. У.Т. Стед, редактор и критик, объяснял его популярность грамотной издательской политикой: “Феноменальный успех “Стрэнда”… показывает, что гений м-ра Джорджа Ньюнеса состоит в том, чтобы соединить ежемесячник, где публикуются иллюстрированные статьи, с еженедельником “Тит-битс”. “Стрэнд” легкое чтение, от корки до корки. Яркий, занимательный, богатый иллюстрациями — нет ничего лучше для приятного времяпровождения. Сам далекий от глубокомысленных умствований, он и от читателя не требует излишнего напряжения ума”.
Хотя номинально редактором числился Ньюнес, фактически заправлял всем литературный редактор Герберт Гринхоу-Смит — тридцати с половиной лет, выпускник Кембриджа, автор ряда не имевших успеха романов, отличный игрок в покер и знаток французской поэзии. Именно Гринхоу-Смит принял “Голос науки”, согласившись заплатить по 4 фунта за тысячу слов. Рассказ вышел в мартовском номере 1891 года, без указания имени автора. Это
Примерно в это время Конан Дойл сформулировал один из фундаментальных законов журнального рынка: он утверждал, что цикл рассказов, в отличие от романа, печатающегося по частям, весьма привлекателен для большинства читателей. “Изучая разные журналы с их никак не связанными между собой рассказами, я вдруг понял, что персонаж, объединяющий ряд историй, если, конечно, он завоевал симпатии читателей, способен привязать их к изданию. С другой стороны, мне давно уже казалось, что разбитое на части произведение, выходящее из номера в номер, скорее обуза, чем подспорье для журнала, поскольку рано или поздно читатель пропустит один из выпусков и потеряет всякий интерес к продолжению. Ясно, что идеальный компромисс — сквозной герой, связующий разные истории, каждая из которых самостоятельна и завершена, и тогда покупатель уверен, что сможет насладиться содержанием номера в полной мере. Полагаю, я первый, кто это осознал”.
Чтобы проверить свою теорию, весной 1891 года Конан Дойл предложил “Стрэнду” два рассказа, где фигурировал его сыщик. Гринхоу-Смит, человек весьма мрачный, почти патологически бесстрастный и улыбавшийся, как говорили, дважды в год (очень сухо), впоследствии предоставил совершенно невероятный отчет о том, как впал в полный восторг, обнаружив у себя на столе “Скандал в Богемии” и “Союз рыжих”: “Я тут же понял, что это величайший мастер короткого рассказа со времен Эдгара Аллана По. Отлично помню, как ворвался в кабинет м-ра Ньюнеса и принялся размахивать рукописями перед его носом… Мало, очень мало кто может написать хороший рассказ, а тут измученному редактору, из последних сил одолевающему гору невообразимой чуши, вдруг такой подарок небес, такая чудесная находка, которая наполняет счастьем его исстрадавшуюся душу… Ни малейших сомнений — хитроумный сюжет, прозрачная чистота стиля, превосходное искусство рассказчика… Даже почерк, говорящий о силе характера и разборчивый, как печатный шрифт”.
Гринхоу-Смит немедленно предложил Дойлу подписать договор еще на четыре рассказа о Шерлоке Холмсе, по очень привлекательной цене — 30 гиней за каждый, что укрепило не только финансовое положение автора, но и его уверенность в своем таланте. Именно в тот момент Дойл понял, что нашел героя, который способен обеспечить его литературную карьеру.
Однако прежде чем Дойл успел сесть за работу, его сразил смертельно опасный грипп, свирепствовавший в Лондоне. Утром 4 мая 1891 года он шел к себе в приемный кабинет и почувствовал сильный озноб; узнав симпотомы, повернул обратно и еле-еле доплелся до дома. В те годы, когда мир еще не знал антибиотиков, грипп, или, как тогда говорили, инфлюэнца, был настоящим бедствием: Аннет умерла от нее, и были минуты, когда Дойлу казалось, что и он не выкарабкается. Но благодаря заботам преданной Туи и крепкому организму он поправился уже через две недели.
Именно в первые дни выздоровления Дойл и принял судьбоносное решение: не пытаться более сочетать литературу и медицину. “Я увидел, как глупо было тратить средства, заработанные литературным трудом, на аренду кабинета на Уимпол-стрит, и твердо, с несказанной радостью, решил навсегда положиться на свои силы как писателя. Помнится, я был в таком восторге, что схватил платок, лежавший подле моей исколотой инъекциями руки, и подбросил его до потолка. Наконец я буду сам себе хозяин. Мне больше не надо соответствовать профессиональному образу, не надо никого ублажать. Я смогу свободно жить, как хочу и где хочу. То был один из великих моментов моей жизни, полный ликования. Случилось это в августе 1891 года”.