Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части
Шрифт:
В декабре темнеет быстро. Мишка, помня недавнее приключение, опасался появления ночных дозоров.
— Извозчик, сюда! — прервал его размышления знакомый голос, и к остановившимся саням поспешил Лева с каким-то низеньким незнакомцем. — Нам в заводской поселок. Сколько возьмешь до Опалих?
В заводском поселке имелось чуть ли не с десяток улиц, названных по неизвестно кем установленной традиции Опалихами: первая Опалиха, вторая, третья, четвертая... Своих ездоков Мишке надо было высадить на самой последней, дальше начинался лес. И на
Хоть Александр Гаврилович и жаловался на простуду и на неприятные колики-в брюхе, но встречать Мишку все-таки вышел и, пересчитав выручку, заохал:
— Ты, Михаил, сдурел! Грабишь меня, что ли?.. Исповедуйся, где деньги?
— Чё смеяться-то! — храбро ответил Мишка. — Все тут...
— Тут? Противная твоя харя!.. Катерина, этому варнаку не вздумай собирать ужин... Пусть ложится с пустым пузом... Наказан ты, Михаил!.. Катерина, коли ослушаешься, гляди!..
И, погрозив костлявым кулаком, Алексадр Гаврилович удалился.
— Подумаешь!.. — буркнул вслед Мишка. — Испугались!.. Сверху легко плевать, а попробуй снизу.
Парня интересовал не ужин, мысли его блуждали где-то на далекой Опалихе.
Как и в прошлые дни, человек, за которым наблюдал Лева, и сегодня заявился в церковь и усердно бил там поклоны иконе Николая-чудотворца, не забывая, однако, незаметно приглядываться и к прихожанам. Правда, людей в церкви было немного.
Лева после конца богослужения поджидал своего «поднадзорного» за фигурной оградой. Требовалось проверить, нет ли за ним хвоста. Но все, кажется, было в порядке, провокатор вышел один, и Лева, обогнав его, негромко назвал пароль.
Тот ойкнул и чуть не споткнулся.
— Не бойтесь, — доверительно прошептал Лева: — В храме встречаться не стоило: опасно. Вы ведь из Горнозаводского отряда?.. В нашей организации провал за провалом, старые явки накрылись... Я вас довезу до нового адреса.
— Опасно, говоришь? — замедляя шаг, произнес провокатор и выпрямился. — Дорогой товарищ, здравствуй... Хорошо, едем! Все расскажу на месте, но заранее, дорогой товарищ, предупреждаю: удивишься...
Мишка, будто случайно подвернувшийся извозчик, согласился доставить их до последней Опалихи, и кобылка его, пуская из ноздрей пар, крупной рысью помчалась через Сенную площадь.
Но Мишка не знал, что Лева повезет незваного гостя в заброшенную сторожку, находившуюся версты за три от Опалихинского района. Когда-то в ней жил лесник, охранявший заводские угодья. Теперь сторожка пустовала. Летом, правда, сюда иногда забегали любопытные ребятишки.
— Почему, товарищ, мы так далеко едем? — с едва уловимой тревогой поинтересовался Левин спутник, силясь что-нибудь разобрать в темноте.
— Потерпите, — успокоил его Лева, — Уже скоро...
В сторожке при мерцающем свете парафиновой свечи их ждали Корытко, Леонид Борисович и Половников.
Первым через порог переступил Лева, за ним, отряхиваясь от снега, — незнакомец. Несколько минут все молчали.
— Этот человек хочет кое-что рассказать. Наш пароль ему известен.
— Кто из вас товарищ Федор? — оглядевшись по сторонам, поинтересовался гость.
— Ну, я буду товарищ Федор, — ответил Корытко. — Откуда вы знаете мое имя и кто вы такой?
— Казарин — моя фамилия, — представился провокатор и снял шапку.—Хотя уверен, что фамилия ничего не скажет вам.
— Правильно, — послышался голос Половникова. — Она нам, действительно, ничего не говорит. Как вы догадались?
— Дорогие товарищи, вы мне должны поверить...
И гость довольно складно и убедительно рассказал, как однажды вечером он был арестован на Главном проспекте. Кому-то из патрульных контрразведчиков, видите ли, его внешность показалась подозрительной.
Вместе с Казариным в тюремной камере находился еще заключенный, смертник, который за час до расстрела открыл ему свою настоящую фамилию и назвал один адрес. По этому адресу, говорил он, можно отыскать нужных людей и сообщить им о судьбе бойца партизанского отряда Микулина.
Так объяснил Казарин свое появление в Симоновской церкви.
— Чем вы можете подтвердить ваши слова? — пристально’ вглядываясь в лицо рассказчика, спросил Корытко.— Ну?
— Разве того, что я сообщил, мало? — чуть усмехнувшись, ответил Казарин. — Неужели мало, дорогой товарищ Федор?
— Что же вы намерены делать дальше? — поинтересовался Корытко.
— Как что?.. Я ведь...
Но в этот момент к нему с револьвером в руке неожиданно приблизился Леонид Борисович:
— Ты думаешь, мы ничего не понимаем?..
— Ну, отставить!— крикнул Корытко.
Но было уже поздно: Казарин ударил шапкой по свече и кинулся к дверям. И тут же грохнул выстрел...
...Когда Корытко вновь зажег свечу, все увидели лежащего перед порогом провокатора. Леонид Борисович стоял рядом и тяжело дышал. Револьвер в его руке еще дымился...
XVII. В ПОЖАРНЫХ Я САМ СЛУЖИЛ
Прошла неделя. Однажды, когда Мишка ждал около вокзала пассажиров с челябинского поезда, к нему подошел человек в добротном тулупе, внимательно осмотрев Тоньку, почмокал языком и спросил:
— До базара Коковинского поедем?.. Быстро довезешь — барышом не обижу.
— Чё смеяться-то! Довезу, — с запалом ответил Мишка и, наклонившись с облучка, откинул полог. — Милости просим, господин хороший.
— Вежливый ты, молодец, вежливый! — заметил обладатель тулупа, забираясь в сани и накрывая ноги пологом. — Люблю аккуратность в обхождении... Ладно, трогай!
Лицо и голос человека показались Мишке знакомыми. Где он мог встречать его раньше? А седок, постукивая рукавицей о рукавицу, чтобы согреться, тихонько мурлыкал: