Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода"
Шрифт:
Кикиморовна куролесила с ним на качелях в ЦПКиО и в надежде поразить возлюбленного нетрафаретным комплиментом сравнила творчество мясника с профессией пианиста, а встречный ветер изменил направление движения звуковой волны и прошептал "елисеевцу" "онаниста". Обожатель отверг славословие и выпихнул даму сердца сопаткой под карусель.
К неподражаемой Дебеловой прикипел и финансовый Проректор по кличке "Жонглер", недюжинный мазурик. И Сортир, и Жонглер вовсю старались завладеть вниманием несравненной Доротеи Кикиморовны и гадили друг другу как могли.
Дело доходило до того, что, припозднившись в институте, Жонглер прокрадывался к кабинету конкурента и вставлял в замочную скважину обломок
Финансовый арап не оставался в долгу. Представившись по "03" "Доротеей Кикиморовной Дебеловой из машбюро", он вызывал Жонглеру "неотложку", копируя в трубку визг дамы заоблачных грез.
Притаясь за колонной, Сортир ехидно наблюдал, как по длинному институтскому коридору шествует по направлению к вражескому логову процессия в белых халатах.
Жонглер отбрыкивался от "скорой", уверяя, что никакого "сезонного обострения шизофрении" нет и в помине, о чем доподлинно свидетельствует поверженная бутылка водки в мусорном бачке.
Доротея Кикиморовна, в свою очередь, вспыхивала, когда разобиженные доктора упрекали ее в ложном вызове, а Жонглер, догадываясь, откуда растут грибы (Макарыч оговорился.
– Авт.), в отместку поливал дверь Сортира несмываемыми чернилами на основе подогретого дерьма журналистов Телеграфного Агентства Советского Союза, регулярно поражающих институтский сортир своей квалификацией.
Тогда Сортир от имени похоронного бюро трезвонил жене Жонглера и спрашивал, к какому сроку требуется выполнить заказ на установление надгробия мужу.
В данном случае, однако, эффект провокации носил знак минус. Горемычная, которой Жонглер опостылел в первую же брачную ночь, оказавшись на поверку крепким импотентом, - журналист саданул Кубрика Суицидова в пах, и врач сложился пополам, - вопила в ответ, что чем скорее, тем лучше.
Еще Сортир строчил от имени Жонглера, его почерком и за его подписью, покаянные письма в ЦК КПСС.
Копии рассылались Президенту США Джорджу Бушу, в то время Старшему, и Начальнику местного Домоуправления в микрорайоне Жулебино по месту жительства отправителя.
"Жонглер" всячески поносил себя и требовал освободить от занимаемой высокой должности Проректора по финансам идеологического института, ибо "он" должен, наконец, честно и громогласно признать, что капитально погряз в бумажно-монетном жонглерстве, винно-водочном пьянстве и традиционно-нестандартном разврате. В институте он, Жонглер, жонглирует крутыми финансами, зашибает в одиночку горькую и развратничает с Заведующей машбюро Доротеей Кикиморовной и ее многочисленными любовниками, а на дому блудит с женой соседа и самим соседом, глушит самогон с мужем соседки и жонглирует доходами собственной жены.
Поразительно, но подложные послания, состряпанные Сортиром, подробнейшим образом рассматривались как в высшей советской партийной инстанции, так и в американском Посольстве и жулебинском Домоуправлении, и в результате Жонглер получил широкую известность в стране и мире. К Рождеству ему даже выписали приглашение в Посольство Соединенных Штатов на торжественный прием, но он напился уже на подходе к нему и под хохот наружной охраны домогался до семейной пары прикормленных околопосольских бомжей, обвиняя в окна диппредставительства свою жену, "сменившую пол без санкции Прокурора штата Невада".
Тем самым Жонглер полностью оправдал характеристику, выданную на него в Сортировских цидулках.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Макарыч испытующе посмотрел на слушателей. И врача, и гвардии сержанта повесть о противостоянии двух Проректоров, похоже, всерьез заворожила. Клизменная
– В моей сумке, - обратился он к стражу закона, - находится заготовленная в командировку по России трехлитровая фляга с самогоном. Только не ищите собственно флягу. Достаньте Орфографический Словарь русского языка издательства "Аст-Пресс" 2000 года выпуска и не пугайтесь. Кроме обложки и титульного листа в нем от речника ничего нет. Ваши пальцы наткнутся на сталь. Под Словарь затянута фляга с отличнейшим калмыцким самогоном. Это презент Верховного Жреца Обновленной Пешечной Калмыкии и Первой Доски Международной Шахматно-Слоновой Конфедерации Курсанта Патовича Несгибаемого.
Знаете, откуда он взялся, в смысле Лексикон-Фляжка? С небес! В буквальном смысле. Прошлым летом Курсанта, с его согласия, похитили из шалаша в Кумо-Манычской впадине инопланетяне и велели прихватить с собой в недельное турне самое необходимое.
Патович покидал в багажник летающей тарелки: пару выходных тренировочных костюмов от "Versache", три радиоуправляемых детских автомобиля от "Rolss-Rois", шнурки кроссовок от "Аssiks", крышку самовара от тульских горняков, приклад охотничьего ружья от ижевских сталеваров, дужки очков для подводного плавания от "Vox", песок из шахматных часов от "Fischer", а также, на мелкие расходы, шестьдесят драм от Новой Печальной Армении, тридцать шекелей от израильского "Mossad", пятнадцать лир от турецкого Паши, восемь рупей от индийского Раджи, четыре евро от Евросоюза и один калмыцкий рубль от себя Самого, а еще школьную тетрадку с таблицей умножения для ведения текущих внеземных расходов в связи с возможным выдвижением своей кандидатуры на пост Межпланетного Посла Доброй Оли на Земле и Словарь-Фляжку с калмыцким самогоном, так и непочатый в условиях непредвиденных секс-перегрузок.
Полет, по ощущению Курсанта, первоначально протекал над Атлантикой, по которой в это же время гарцевал на гиппопотаме знаменитый путешественник Федот Неугомонович Гамбитконев. Первая Доска Международной Шахматно-Слоновой Конфедерации скинул ему в форточку-иллюминатор шахматное приветствие в виде куклы голого бородатого Саддама, и тарелка взяла курс на туманность Андромеды.
Летели ровно сутки. Представителей инопланетной Доброй Оли было шестеро - четыре почти что женщины и две субстанции, напоминающие мужчин. Чертовски вежливые, - рассказчик состроил сержанту Портянкину укоризненную рожу, - трепались с Несгибаемым исключительно на Хальмг Тангч. Кухня в "тарелке" тоже выдалась вполне калмыцкой: безалкогольная горилка, безсвекольный борщ, безтворожные вареники с галушками, безногие неквакующие лягушки, безраковиные устрицы, безмакаронные спагетти и прочая калмыцкая вегетерианская безлиственная долма из толстой кишки тонкорунной овцы.
Разговоры велись самые разные, в том числе о землянках. Мужчиноподобные "тарелочники" раскололись: без наших теток в безвоздушном пространстве пресно, как в болоте, местные клуши бесчувственные и расчетливые, поэтому они вынуждены периодически совершать к нам набеги, и преимущественно в неиспорченную цивилизацией Россию, славящуюся могучей мужицкой инфантильностью и нерастраченной бабьей страстью.
Инопланетяночки, косящие под Еву, не остались в долгу. Они плакались Курсанту, что на запрограммированных раздольях Доброй Оли совершенно нет никакой романтики, поэтому девки и леденеют день ото дня. "Наши козлы" поголовно выродились как класс и грязно мечтают лишь о том, как бы сгонять на Землю и кого-нибудь подцепить, причем им, сволочам, без особой разницы КОГО, сойдет, на худой конец, и солдатик-попрошайка, околачивающийся у здания Генеранального Штаба Министерства Оборванки Российской Федерации.