Приключения суперсыщика Калле Блумквиста
Шрифт:
Дядя Эйнар раскачивался на стуле, бросал крошки хлеба окунькам, барабанил пальцами по столу и насвистывал песенку, а потом вдруг сказал:
– Ешьте сколько влезет, но только быстрее! Не можем же мы сидеть здесь целый день!
«Какой-то он чудной! – подумал Калле. – Вот уж непоседа! Никогда не хочет заниматься подолгу одним и тем же».
Он все больше и больше убеждался
Дядя Эйнар посмотрел на часы.
– Верно, стокгольмские газеты уже пришли. Пора! Ты, Калле, молодой и шустрый, сбегай-ка в киоск и купи мне какую-нибудь газету!
«Ясное дело, кроме меня бегать некому», – подумал Калле.
– Андерс значительно моложе и шустрее меня! – сказал он.
– В самом деле?
– Да, он родился на пять дней позже! Хотя он, разумеется, не такой услужливый! – сказал Калле, поймав на лету крону, брошенную ему дядей Эйнаром.
«Но зато я, по крайней мере, загляну в газету, – сказал самому себе Калле, купив газету в киоске. – Посмотрю хотя бы заголовки и картинки».
Газета была почти такой же, как всегда. Сначала множество материалов об атомной бомбе и еще больше – о политике, которые никому не интересны. А потом: «Автобус сталкивается с поездом», «Жестокое нападение на пожилого человека» и «Бодливая корова сеет панику», «Крупная кража драгоценностей…» и «Почему так высоки налоги?».
«Ничего особо интересного», – решил Калле.
Но дядя Эйнар жадно схватил газету. Торопливо перелистав ее, он добрался до последней страницы, где были напечатаны «Последние новости». Тут он углубился в чтение какой-то статьи и даже не услышал, когда Ева Лотта спросила его, можно ли ей взять еще пирожное.
«Что может так здорово интересовать его?» – подумал Калле.
Ему страшно хотелось заглянуть в газету через плечо дяди Эйнара. Но он не был уверен, что тому это понравится. Дядя Эйнар явно прочитал только одну статью, потому что газета выпала у него из рук и он даже не пытался поднять ее и взять с собой, когда они сразу после этого ушли из Кондитерского сада.
На Стургатан расхаживал, исполняя свои служебные обязанности, полицейский Бьёрк.
– Привет! – крикнула Ева Лотта.
– Привет! – ответил, отдавая честь, полицейский. – Ты еще ниоткуда не свалилась и не сломала себе шею?
– Пока нет, – весело ответила Ева Лотта. – Но завтра я собираюсь влезть на вышку в Городском парке, так что тогда, возможно, это произойдет. Если, разумеется, вы, полицейский Бьёрк, не явитесь туда и не снимите меня с вышки!
– Я попытаюсь, – ответил полицейский и снова отдал ей честь.
Дядя Эйнар ущипнул Еву Лотту за ухо.
– Вот как, ты водишь дружбу с полицейскими властями! – сказал он.
– Ай, отстаньте! – пискнула Ева Лотта. – Разве он не милый, ну прямо до смерти.
– Кто? Я? – спросил дядя Эйнар.
– Еще чего! – фыркнула Ева Лотта. – Ясное дело, полицейский Бьёрк.
У скобяной лавки дядя Эйнар остановился.
– До свидания, малявки, – попрощался он. – Я ненадолго зайду сюда.
– Чудесно! – воскликнула
– Да, ты права, хоть он и приглашает в Кондитерский сад, но, когда сам вечно торчит рядом, тут не разойдешься, – согласился Андерс.
Андерс и Ева Лотта немного поразвлекались, стоя на речном мосту и состязаясь, кто дальше плюнет в реку. Калле в этом не участвовал. Ему внезапно пришло в голову: а не посмотреть ли, что же дядя Эйнар купил в скобяной лавке? «Самая обыкновенная рутинная работа! Азбука сыскного дела», – сказал он самому себе. Ведь о человеке можно многое узнать хотя бы по тому, что он покупает в скобяных лавках. «Если дядюшка Эйнар купит электрический утюг, – раздумывал Калле, – значит, он – хозяйственная натура, а если самоходные санки, да, если самоходные санки… значит, он – немного не в себе! Сейчас, когда снега нет, а на дворе – лето, зачем ему самоходные санки? Спорю, охотится он вовсе не за санками!»
Встав у витрины, Калле заглянул в лавку. Там у прилавка стоял дядя Эйнар, а продавец как раз что-то показывал ему. Калле, прикрыв глаза рукой, попытался разглядеть, что же это такое. То был… то был карманный фонарик!
Калле думал так, что у него трещала голова. «Для чего дядюшке Эйнару карманный фонарик? Да еще посреди лета, когда почти всю ночь светло? Сначала отмычка, потом – карманный фонарик! Все это в высшей степени таинственно и подозрительно. Дядя Эйнар и сам в высшей степени таинственная личность», – решил Калле. А он, Калле Блумквист, не из тех, кто позволит некоторым подозрительным личностям шататься вокруг безо всякого надзора. За дядей Эйнаром отныне будет установлено специальное наблюдение со стороны Калле Блумквиста.
Внезапно он вспомнил: «Газета!» Если таинственная личность так необычайно интересуется тем, что написано в газете, то это тоже подозрительно и нуждается в более пристальном исследовании. Самая обыкновенная рутинная работа!
Он помчался обратно в Кондитерский сад. Газета по-прежнему лежала на столе. Калле взял ее и сунул за пазуху. Газету надо приберечь: потом пригодится! Даже если ему сейчас не удастся выяснить, что так ретиво вычитывал в газете дядя Эйнар, она все равно может, пожалуй, послужить путеводной нитью в будущем.
Знаменитый сыщик Блумквист отправился домой и, весьма довольный собой, полил клубнику.
– Что-то надо делать, – сказал Андерс. – Не можем же мы все лето болтаться просто так, без дела. Что бы такое придумать?
Он запустил пальцы в свои густые темные волосы с таким видом, словно погрузился в глубокие размышления.
– Пять эре [4] за шикарную идею, – предложила Ева Лотта.
– Цирк, – чуть помедлив, сказал Калле. – Что, если нам устроить цирк?
4
Мелкая монета, грош (шв.).