Приключения Торпа и Турпа
Шрифт:
— А вот за Фому ты сейчас получишь, — сказал Торп с угрозой.
— Это ты сейчас получишь! — не унимался Турп. — Вот как дам сейчас по носу!
И тут же получил по носу сам. Торп, как видно, не на шутку рассердился. Даже глаза его, обычно зеленые, стали серыми. Вообще-то друзья частенько устраивали между собой потасовки, чтобы, как выражался Торп, «быть в форме». В таких случаях они изрядно колошматили друг друга, опрокидывая столы и кровати, а потом, подустав, садились и мирно беседовали, попивая ликерчик и покуривая сигары. Но на этот раз у них вышла самая настоящая, нехорошая драка, потому что оба ужасно разозлились
— Имей в виду, Турп: ты мне больше не друг, — сказал Торп с горечью в голосе.
— Ох-ох, напугал! — закричал Турп, чуть не плача. — Нужен ты мне больно! Да я тебя знать не желаю!
— И больше я с тобой в одной комнате не останусь, — заявил Торп мрачно.
— Ох-ох-ох, — прокривлялся Турп все тем же противным голосом. — Как страшно… Ой, а куда ж ты пойдешь?
— Не твое свинячье дело… Да хоть в комнату напротив.
— К привидению, что ли?
— Хотя бы и к привидению, — сказал Торп. — Даже если там и водится привидение, я предпочитаю жить под одной крышей с привидением, чем с такой свиньей, как ты.
И он вышел, хлопнув дверью.
— Ну и целуйся со своим привидением! — крикнул ему вдогонку Турп.
После этого он, не раздеваясь, плюхнулся на диван, закутался в одеяло и начал старательно храпеть носом, чтобы скорее заснуть и ни о чем не думать. Но у него ничего не вышло. Тогда он начал припоминать все случаи, когда, по его мнению, Торп его обижал, но ничего такого припомнить не мог. Тут Турп вдруг почувствовал, что сейчас расплачется.
— Вот еще, — сказал он сердито самому себе. — Только этого не хватало. Нет уж, фигушки! Сейчас я засну, а утром проснусь, как ни в чем не бывало. И даже не вспомню про этого противного Торпа.
А Торпу тем временем тоже было не очень-то весело. Он с грустью думал о Турпе и ужасно жалел, что все так скверно получилось.
— Зря я его стукнул по носу, — подумал он. — Конечно, он теперь на меня обидится и не захочет со мной разговаривать.
Тут Торп подошел к двери, за которой, по слухам, обитало привидение, и, честно говоря, по коже у него пробежали мурашки. «Может, лучше было бы вернуться назад?» — подумал он, но тут же сердито оборвал себя.
— Ну, уж нет. Такого удовольствия я Турпу не доставлю. Вот был бы ему славный повод поехидничать! И вообще, сыщик не должен ничего бояться. В том числе и привидений, которых и не существует вовсе! — и храбрый Торп решительно дернул на себя ручку двери.
— Ну вот, — сказал он, входя в комнату, — ясное дело, никаких привидений здесь нет, не было и не будет. Зато, — добавил он, оглядываясь, — здесь имеется приличная кровать для нормального человека. Вот на ней мы и выспимся.
И Торп улегся на кровать. Но тут раздался чей-то
— Кто ты, о неведомый путник, дерзнувший забрести в сию уединенную обитель и голосом своим осмелившийся нарушить тишину ее стен?
Глава шестая
— Ого! — воскликнул Торп, вскакивая, как ошпаренный. — Кто это сказал?
Вой ветра из разбитого окна был ему ответом. Он огляделся. В комнате по-прежнему никого не было.
— Я тебя не боюсь! — храбро произнес Торп. — Выходи, гад!
— Ты действительно не боишься меня, о путник, зашедший отдохнуть? — вновь послышался тот же глухой, негромкий голос.
— Честное слово, не боюсь.
— Слова твои и радуют, и смущают меня, ибо людской род в трепет приходит, завидев мои зыбкие очертания подле себя.
— Ладно, — сурово одернул неизвестного Торп. — Кто бы ты ни был — появись!
— Хорошо, — со вздохом отвечал голос. — Зри!
И в тот же миг в темном углу напротив, прямо в воздухе, соткалось из тонких зеленоватых лучей подобие старика с посохом в руке. Старик был полупрозрачный, он мягко покачивался в воздухе, повинуясь ветру.
Торп обомлел, хотя и не подал виду.
— Ага, — сказал он. — Хм. Так ты и есть, значит, то привидение, о котором рассказывал Сопер.
Старик нахмурился и молвил:
— Имя мне не есть привидение, ибо призраком полнощным зовусь я. А привидения — суть предметы, благородному оку недостойные, смрадные изгои средь лиц, звездой увенчанных.
Слова призрака озадачили сыщика, потому что он был человек простой, и непривычный к столь напыщенным оборотам речи. Торп крепко задумался.
— Так ты призрак? — спросил он наконец.
— Призраком естем. Имя, на Земле жившее, умерло. Прах, в земле оставшийся, шахур. Дух беспокойный есть здесь.
— Как интересно! — осмелел Торп, подходя поближе и пытаясь протолкнуть сквозь призрака руку. Рука проскочила, не встретив никакого сопротивления.
— Эх, чудовище, — взволнованно вскричал Торп. — Что же это происходит-то?
— Субстанция моя нематериальна и проницаема до атомных глубин, — отозвался призрак горделиво. — Ибо дух питает видение. Дух силен мой, и я хозяин сей обители хладной. Веллен, селлен, горд!
Торп плюхнулся на кровать и нервно закурил.
— Хорошо, — сказал он. — Ты, значит, хозяин. Тогда я приношу свои извинения, что ворвался без спросу в твои владения.
— Благостны речи твои. Но сии чертоги суть не мои реальные владения, ибо дом сей нов…
— Ну, как это нов? — невольно перебил призрака Торп. — Очень даже старый домишко.
Но старик его не слушал.
— Много-много веков назад стоял на этом холме чудный замок мой, где я княжил, и имя мне было Палубник. И орды несметные пришли с севера, и замок пал, и пал я со стрелой каленой в груди, и был разрушен мой дом, и имя мое мертво. В пламени и ветре погибла чудесная страна, и холм стоял одиноко, глядя как застилают луну кровавые тучи. И пришли иные люди с востока и юга, и стал новый город, стенами ниже, и стал новый дом на холме, и жил там я.