Приключения Торпа и Турпа

Юдовский Михаил Борисович

— Опять на него стих напал, — заметил Сопер тоном знатока. — Но это ничего. Хамяк и сам отлично справится.

Эти слова он нарочно произнес погромче, чтобы Хамяк мог их услышать. Но Хамяку было не до лести — этот чертов Картар оказался не таким уж хилым старичком, каким казался с виду. Он довольно быстро оправился от удара, вскочил на ноги, бросился на Хамяка и несколько раз стукнул его по груди и по морде. Хамяк не был готов к этому нападению и пропустил все удары. Впрочем, большого вреда они ему не причинили.

— Чего?! — взревел Хамяк и двинулся на Картара.

Тот

струхнул и пустился наутек.

— Убью! — пообещал Хамяк и бросился догонять негодяя.

Картар в ужасе метался по всем залам и коридорам своей пещеры, а Хамяк неотступно следовал за ним, с каждым своим движением обрушивая что-нибудь на пол: доспехи, коробки, какие-то колбы с жидкостями.

«Боже мой, — думал на бегу Картар, — этот чертов зверюга все мне тут расколотит!»

Тут он забежал за поворот и увидел здоровенную булаву. Злобный Картар схватил ее хищной рукой и, когда Хамяк проносился мимо, несколько раз огрел его по голове. Будь на месте Хамяка кто другой, он испустил бы дух после первого же удара. Хамяк выдержал шесть, после чего начал потихоньку оседать на пол и, наконец, с грохотом плюхнулся навзничь, опрокинув напоследок стопку толстенных книг.

Картар издал исполненный торжества крик, вслед за которым раздался полный горя и отчаяния вопль призрака:

— О, боги! — стонал призрак. — Для чего бестелесны члены мои! О, будь на них хоть малость плоти, жебы мог нанести я удар сокрушающий врагу моему меж очей его гадких!

— Это кто там еще попискивает? — крикнул Картар. — Ты, что ли, писака? — и он направился прямиком к Джону Кишо, который, не замечая ничего вокруг, с остервенением царапал пол.

— Ну, с этим очкариком много возни не будет, — и Картар, подойдя к Джону Кишо вплотную, надменно щелкнул его пальцем по моноклю. Не сделай Картар этой роковой глупости, неясно, как бы пошла дальше наша история. Но Картар, к несчастью для себя, сделал это. Наверное, он не знал, что к Джону Кишо НЕЛЬЗЯ приближаться более, чем на метр, когда тот творит…

То, что произошло дальше, не поддается никакому описанию. Почти одновременно раздались два вопля: первый принадлежал Джону Кишо, второй — Картару. Вслед за этим посреди зала поднялся смерч, громыхнул гром и ударила молния. Для полной картины не хватало только ливня. Когда же это удивительное явление природы закончилось, все увидели Джона Кишо, который, несколько успокоившись, методично добивал поверженного Картара цилиндром.

— Негодяй, — приговаривал он, — подлец, мерзавец, вор, скотина, сволочь, мошенник, кретин, хам! Мешать поэту, когда тот создает, быть может, лучшее свое творение! «Джон Кишо в пещере врага»! Одно название чего стоит! Да за это не то что убить — четвертовать мало!!!

— Джон, Джон, успокойся, Джон. Ну, пожалуйста, — умолял поэта Сопер, испуганно забившись под стол, на котором стояли какие-то колбы с реактивами.

Но

Джон Кишо уже пришел в себя. И первым делом бросился к Хамяку.

— Хамяк, друже мой, — проговорил он, склонившись над Хамяком и шлепнув его несколько раз ладонью по морде (потому что, как известно, у зверей не бывает лица, а бывает морда). — Как ты себя чувствуешь?

Хамяк открыл один глаз, затем, подумав, другой.

— Ничаво, — сказал он наконец. — Где эта тварина Картар?

— Возможно, я несколько погорячился, был отчасти несправедлив к этому человеку. Во всяком случае, он валяется вон там, неподалеку.

— Дохлый? — живо поинтересовался Хамяк.

— Не думаю, — сказал Джон Кишо, — хоть гнев мой был велик.

— О да, — немедленно отозвался призрак, заслышав знакомые интонации. — Велик был твой гнев, но праведен.

— Это хорошо, что он не дохлый, — сказал Хамяк. — Когда он очухается, мы с ним продолжим, и тут уж я из него, гада, фисташек наделаю.

— Нет, нет, — раздались вдруг сразу два голоса. — Его нужно доставить в город и там судить!

Все оглянулись на голоса и увидели Торпа и Турпа, о которых как-то позабыли.

— Какое счастье! Вы живы! — воскликнул Сопер, вылезая из-под стола, и в приливе чувств бросился к Торпу и Турпу. Но, подлетев к ним, словно наткнулся на какую-то преграду, сделал кульбит в воздухе и шлепнулся на пол.

— Что за дурацкие шутки? — сказал он обиженно, потирая ушибленный нос. — Чего вы деретесь? Это свинство.

— Это не мы, — ответил Турп. — Это решетка невидимая.

— Она из алюминия, — пояснил Торп, — а этот противный Картар изобрел такой эликсир, который делает алюминий прозрачным.

— Он и крыши в городе этим эликсиром обработал, — добавил Турп.

— Все думают, что их нет, а на самом деле они есть — только невидимы. И вовсе он не Картар, а кастелянша. Точнее, кастелянша — вовсе не кастелянша, а Картар.

— Ну, мы вам потом все расскажем, — подытожил Торп. — А сейчас, выпустите нас как-нибудь отсюда.

— А как? — спросил Сопер.

— Ну, это, я думаю, не столь уж сложно, — произнес Джон Кишо. — Как ты полагаешь, Хамяк?

— Тоже мне, проблема! — важно сказал Хамяк. — Мне и видимые решетки нипочем, а уж невидимые — это мы в два счета. Где тут она у вас? — и он принялся наощупь искать прозрачные прутья.

— Ага! Вроде как чего-то нащупал. Раз-два — взяли! Гоп-ля! Крепкая, сволочь… Еще-е взяли! Гоп-ля!..

Тут он полетел на пол, но, судя по самодовольной улыбке, попытка его удалась.

— Кажись, сломал, — удовлетворенно отметил Хамяк.

Торп и Турп, шаря перед собой руками, сделали несколько шагов вперед. Решетки не было.

— Силен, Хамяк! — сказал Торп и заулыбался.

— Ну, так… — смущенно пробасил Хамяк.

— Здоровый, чертяка! — сказал Турп с уважением. — Торп, мы на свободе, ура!

И друзья радостно обнялись.

— Ура, ура, ура! Молодец, Хамяк, — радостно закружил по пещере Сопер.

— Щас как дам, — сказал Хамяк. — За мелкое подхалимство. За кого ты меня принимаешь, ящурка?