Приключения в замке (из воспоминаний оруженосца)
Шрифт:
– Как ты, наверно, догадался, я многолик и могу принимать любой образ по желанию. Я везде и нигде. В моей власти находится всё живое в пределах этого леса. С некоторыми из моих созданий ты уже познакомился.
– Дракожабры?
– Не только. Как думаешь, кто встретил вас в замке?
– Они... служат тебе?
– Я изменил несовершенную человеческую природу и сделал их более пригодными к моим целям. Тролли, которые сейчас проживают в замке,
И эта... мерзость... захохотала!
Отзвуки смеха отражались от стен, заставляя вибрировать зеркала. Я стоял в окружении беснующихся гадов, пытаясь найти выход из создавшегося положения. И с подступающей паникой понимая, что всё это время пытался угнаться за химерой. Талисман я так и не нашёл, да и глупо надеяться на такую удачу, не представляя даже, как он выглядит. Поиск артефакта оказался несбыточной мечтой, обернувшись в конце пути зеркальным тупиком.
Наконец эхо замолкло, и хозяин лабиринта снова заговорил:
– Лес и всё, что в нём находится, полностью в моей власти. Существа, населяющие его, не могут выйти из-под воли своего создателя. Они сотворены могущественными чарами, против которых бессильны смертные. Я окажу тебе величайшую милость и позволю присоединиться к изменённым. Отныне и до скончания дней ты будешь служить Властителю Изумрудного Пламени! Присягни на верность на своём мече!
И в окружающих зеркалах появился многократно отражённый меч!
От гнева помутилось в глазах. Как! Наша родовая реликвия, оружие предков, незапятнанное предательством, теперь в лапах у дрянного колдунишки! Плевать я хотел на все его чары! Отец, перед1авая семейное наследие, строго-настрого наказывал беречь фамильный клинок и верою-правдою нести вассальную службу. А я, тупоумный оруженосец, бесславно потерял этот дар! В ярости стремительно бросился к ближайшему зеркалу, пытаясь отобрать принадлежащее мне по праву оружие. Мерзкий хохот сотряс лабиринт.
Неведомая сила отшвырнула в сторону зеркальных морд, протягивающих лапы. Меня подхватили в полёте и, забавляясь, начали перебрасывать друг другу, рыча, скуля и лая от доставлявшей им большое удовольствие игры. Рыж, не удержавшись, упал, издав жалобный писк.
А монстры раззадорились не на шутку. Меня толкали, перебрасывали соседу, подбрасывали вверх, ловили и тут же, схватив за ноги, переворачивали, так что я висел вниз головой, неожиданно отпускали и, не давая коснуться пола, тащили обратно в изматывающую круговерть. Сколько так находился среди мелькающих ухмыляющихся рож, лап, хвостов, рогов, шипов и других частей тел, которым даже не могу подобрать название, не могу сказать. Всё смешалось в голове, я полностью потерялся в пространстве и времени. Наконец, "игрушка" мучителям наскучила и кто-то отбросил надоевшее тело. И я потерял сознание.
Глава 13
Очнулся от пронзительного мяуканья над ухом. Потом расслышал: "Ларри, вставай!" И, наконец, не обнаружив желаемого эффекта, меня укусили за ухо.
– Рыж, – сознание не совсем ещё вернулось ко мне, окружающая действительность наплывала туманными волнами, дрожа и качаясь перед глазами. – Ты жив?
– Конечно, –
Я улыбаюсь и пытаюсь встать, тело протестует, но сдаваться перед таким "богатырём", который смотрит на нас, людей, с превосходством и гордостью за свой род, кажется позорным. Усилия дали плоды в виде достойного вертикального, а не горизонтального положения.
Однако моё геройство оказалось совершенно напрасным. Неведомая сила приподняла в воздух – и через считанные мгновения обнаружил себя лежащим на каком-то постаменте в центре лабиринта. На тело будто обрушилась каменная плита, не давая пошевелиться и вздохнуть полной грудью. Окружавшие меня зеркала начали плавиться, перетекая друг в друга, пока не образовалось одно. И оно нависло надо мной, кривясь тысячами лиц, хотя, по моему глубочайшему убеждению, эти морды заслуживали другого названия.
– Радуйся, настал торжественный час, – проревело мерзопакостное создание. – Я заберу эту никчёмную оболочку и подарю совершенное великолепное тело. Гордись оказанной милостью!
Не дождавшись заслуженных, по его мнению, восторгов, оно нахмурилось и издевательски спросило:
– Удобно ли предоставленное в твоё распоряжение почётное ложе? Не холодно? Ничего, скоро подобные незначительные мелочи перестанут волновать это бренное вместилище.
И, видимо, в доказательство слабости и ничтожности моего телесного сосуда, щёлкнул лапами, и меня перевернуло с боку на бок несколько раз. Резкая пронзительная боль внезапно обожгла левую сторону, и слабость, сковывавшая до этого, внезапно отступила. Рукой наощупь наткнулся на так и не выброшенный камушек, которым наивно думал защититься от неведомых опасностей, предполагая, что лучше такое "оружие", чем пустые руки.
А между тем чудовища из зеркал продолжали мерзко хохотать, с пренебрежением оглядывая беспомощную фигуру, скрючившуюся в неудобной позе на некоем подобии алтаря, и строили отвратительные планы по "усовершенствованию". Злость вперемешку с осознанием безнадёжности моего положения затопила яростной волной, не позволяя ясно мыслить. Отомстить! Одно чувство владело сейчас всем существом. Стереть ненавистные ухмылки с поганых рож! Заставить расплатиться за всё зло, случившееся с нами в этом зачарованном лесу! И пусть это будет последним, что увижу в жизни, но я испорчу злобным тварям хотя бы миг торжества! С безумством отчаяния я сжал неприметную гальку в руке и, вложив все силы в последний удар, бросил её в хохочущие зеркальные отражения!
Белая искрящаяся молния прошила зеркало насквозь. Хохот. захлебнувшись, смолк. А никчёмный булыжник неожиданно увеличился в размере, превратившись в чистейший алмаз, от которого расходилось мощнейшее сияние. Он завис под потолком, распространяя лучи ослепляющего света. Вой, раздававшийся изо всех уголков лабиринта, не поддаётся описанию. Нечеловеческая злоба, бессильный гнев вперемешку с мучительным ужасом – невыразимо жуткие звуки издавала агонизирующая тварь. Каменные своды начинали рушиться, угрожая погрести нас с Рыжем под обломками. Схватив своего верного товарища, со всей возможной скоростью бросился вон. Ничего уже не держало тело в путах, так что я легко спустился с опостылевшего места моего принудительного возлежания. За спиной грохотали осыпавшиеся валуны, стены тряслись всё сильнее, дрожь земли под ногами заставляла спотыкаться, но я упорно стремился вперёд. В прошлый раз мы были надёжно замурованы с той стороны горной породой, но была надежда, что начавшееся землетрясение откроет нам какую-нибудь лазейку. В этот момент скала содрогнулась до основания, трещины превратились в зияющие провалы, вокруг разлился искрящийся поток белого сияния, нас подхватило волной и выбросило наверх. Мы стояли возле замка.