Приключения ведьмы Мирославы
Шрифт:
После того, мы с любимым отобедали и отправились в Гремячево, чтобы Устинью пригласить на танцы. Но девушки уж дома не оказалась.
— С подругами она усвистала на танцы, — недовольно сетовал отец.
— Ты уж присмотри за ней Олеус, — попросила его мама. — А после, как натанцуетесь, к нам приходите. Отогреетесь и поужинаете.
— За сестрой пригляжу, — пообещал Олеус родителям. — А по поводу ужина, позже разберемся.
Ухватив меня за руку, Олеус повел меня на танцы.
Болтая о каких-то мелочах,
Но были и те, которые толпились у кромки площадки. Парни в одной кучке, а девушки в другой.
— Пойдем танцевать? — предложил Олеус. — Я вон и Казимира с Устиньей вижу.
— Пойдем, — согласилась я.
Мы быстро заняли место рядом с парочкой и поддались веселому настроению. Но не успели станцевать трех танцев, как мелодия сменилась. Вместо ярких веселых нот, площадь заполнилась медленными мягкими бархатистыми звуками.
Мелодия была быстрой, но, будто бы, грустной или даже трагической. Под нее не хотелось танцевать, зато хотелось впитать в себя каждую нотку песни кларнета.
Я не удержалась и посмотрела туда, откуда лилась эта невероятная мелодия. Завораживающая и пугающая одновременно.
Чуть вдали, у одинокого дерева, привалившись стоял мужчина. Был он не молод, но и не стар. Не высок, но крепок и широк в плечах. Но все меркло в то время, когда он, припав губами к кларнету, играл великолепную музыку.
— Кто это? — спросил Олеус у меня за спиной.
— Это Бладур — странствующий бард. Он пришел в нашу деревню несколько недель назад, — ответил ему Казимир.
— Хорошо играет… — заметила я.
— Да! Он хоть и бедняк, но явно богат талантом.
— Бедняк? — переспросила Устинья.
— Верно так! — уверенно заявил Казимир. — Кроме кота рыжего и кошеля заветного ничего у него нет за душой.
— Какого такого кошеля? — удивилась я.
— А вон там, смотрите… У него под ногами кошель большой лежит раскрытым. Так и манит монетку бросить.
Я присмотрелась, но ничего странного не увидела кошель как кошель, потрепанной старый с заплатками.
— Подойдем ближе? — спросила я у любимого.
— Если хочешь, — согласился Олеус.
Подойти близко к барду не удалось. Толпа поклонников быстро окружила его.
— Бросишь монетку? — спросил меня Олеус.
— Нет, — покачала я головой, — хочу сначала послушать.
— А я брошу, — решил мужчина и уже потянулся к своему кошелю.
Я бросила недобрый взгляд на пас жениха. Расточительство никогда не было его слабостью. И хотя музыка прекрасна, я не готова платить за нее золотую монету.
— Постой, — хотела остановить я мужчину, но он уже ловко закинул монетку в кошель барда.
«Потом обсудим» — решила я и вновь увлеклась
Когда песня подошла к концу, бард открыл глаза, осмотрел публику и улыбнулся.
Что-то внутри меня вздрогнуло. Почему? Я и сама не поняла.
— Благодарю вас, господа. Вы не дали мне и моему дружку Жулу погибнуть голодной смертью. Я много времени странствую — смотрю мир и знакомлю их со своей музыкой. Некоторое время я прожил в деревне Горячево, что неподалеку. А сейчас я решил перебраться по-соседству… Скажите мне, куда лучше наведаться?!
Публика наперебой выкрикивала название своих деревень. А я при этом хмурилась… Что-то настораживало меня в происходящем, но только что именно, я понять не могла.
— Не нужно ему ступать в Гремячево, — тихо сказала я Олеусу.
— Отчего же? Нам бы не помешала хорошая музыка.
— Нет, Олеус. Ему туда нельзя!
— Ну, раз вы просите, то я готов посетить Гремячево, — в то же время произнес музыкант. — Кто меня проводит?
Я недовольно посмотрела на любимого, но тот не реагировал.
— Мы проводим вас к дому старосты, — выкрикнул он.
— Не знаю, удобно ли это… — смущенно проговорил мужчина. Но от его тона меня передернуло. Столько фальши в нем чувствовалось, что я едва сдержалась от комментария.
— Я его сын, Олеус. Уверяю вас, что мой отец будет рад гостю.
— Тогда я буду рад, погостить в вашей деревне.
Все Гремячевцы радостно загудели, радуясь своей удаче.
Только я чувствовала, что грядет беда.
В Горячево я заявилась, как и обещала, по-светло. Староста меня уж поджидал.
— С чего же ты начнешь, госпожа ведьма?
— С самого начала, — ответила я. — Веди меня к первому потерпевшему.
Гудвин согласился и поспешил к дому Казимира. Хозяин дома оказался и встретил нас с размахом. Стол накрыл к обеду, праздничную посуду достал и самовар позолоченный.
— Ты всегда так обедаешь? — усмехнулась я.
— Нет… Это я только для дорогих гостей выставляю или по большим праздникам.
— Да? А сейчас покой притащил? На меня впечатления произвести?
— Так задобрить… — растерянно отозвался друг Олеуса, — надеюсь я, что пропажу мою отыскать ты сможешь.
— Надейся! — фыркнула я. — А пока угощать меня не за что! Лучше покажи мне, откуда твои богатства сперли.
— ДА какие там богатства? Так… слезы…
— Ну-ну, — вздохнула я и поспешила за потерпевшим.
Я была готова увидеть глубокий погреб с запертым на семь замков сундуком. Или ящик какой крепкий. Но обнаружила лишь старенький комод с едва прикрытыми дверцами.
— Это что? — удивилась я.
— А что? Хороший комод… еще бабка моя в нем заначки прятала.
— Ну… бабка может и прятала. А у тебя он даже не запирается.