Прикосновение Змея
Шрифт:
«Неважно, в чью память ты погружаешься, — говорил Таро, пока Ильнар, честно зажмурившись, пытался восстановить тепло маковой булочки в пальцах и подробности болтовни напарника. — Метод тот же, но работа с чужим сознанием гораздо менее управляема. Чем подробнее ты научишься проживать собственные воспоминания, тем больше будет пользы от моих».
Звучало логично, но Ильнар не мог избавиться от ощущения, что занимается какими-то глупостями. С другой стороны, заниматься все равно больше нечем, и лучше уж вспоминать, как Фин травит байки, чем уныло глядеть в окошко. Чашка горячая и почти обжигает пальцы, булочки пахнут просто восхитительно, и хорошо,
Стоп.
Он вздрогнул и открыл глаза, продолжая чувствовать вкус кофе и зажатую в кулаке чайную ложечку. От резкого перехода из прошлого в настоящее даже голова закружилась, ощущения были настолько реальны, словно все это происходило не вчера, а прямо сейчас. От Таро пришла волна скупого одобрения, он немного помолчал, давая ученику прийти в себя, и поинтересовался:
«Продолжим? Или устал?»
С начала медитации прошло не более получаса, но нырять в омуты памяти снова не хотелось, слишком уж непривычными были ощущения. Однако в голосе мага так отчетливо звучало ехидство, что признаваться в собственной слабости хотелось ещё меньше. Ильнар выпрямился, облизал пересохшие губы и решительно скомандовал:
«Вперед».
Следующий час он посвятил прошедшему месяцу, заново переживая все связанные с Таро события. Инициация, похищение, драка на ярмарке, бал, сны с видениями о Катастрофе — память была общей, но с каждым воспоминанием усиливалось странное чувство, будто все происходило и не с ним вовсе. Он видел все то же, что и в первый раз, а вот чувствовал больше — все эмоции и мысли шли в двойном комплекте.
А потом чувства и образы разделились.
«Это я уже видел, — проворчал Ильнар, в очередной раз разглядывая в зеркале перекошенное страхом и гневом лицо Алена Каоро. Теперь отстраниться от чувств покойного таможенника оказалось несложно, и особых неудобств они не доставляли, но погружение действительно требовало затрат энергии, и с каждым воспоминанием Ильнар ощущал, как растет напряжение в ауре. — Покажи лучше что-нибудь поинтереснее».
«Например?»
Наверное, стоило спросить про портал — память о проходе между мирами пригодилась бы буквально через пару часов. Но контролировать мысли было уже сложно, ассоциативная цепочка потянулась дальше — портал, переход, Джания, беспокойный Алем, и что там она имела в виду, когда говорила, что Таро не смог ее простить?..
Маленький кабинет с массивным письменным столом. Запертая дверь. Чешуя на руках — это страшно, непонятно, больно, и любая попытка использовать силу обжигает. Но куда больнее слышать, что происходит за стеной, он старается зажать уши ладонями, но это не помогает, и стены не защищают от эмпатии…
Мужской голос, женский голос, и невозможно, нереально знать, что это его женщина вместе с его братом, и оба — предали. Игривый смех, страстные стоны, все громче и громче, а потом тишина, давящая, оглушающая, и скрип двери, и тихий, задыхающийся шепот: «Он спит. Идем, скорее!»
Ее лицо, бледное и прекрасное, и темные глаза, и растрепанные волосы, и разорванный ворот блузки…
«Ну хватит».
Ильнар медленно открыл глаза. На сей раз путешествие в память Таро почти не вызвало физического дискомфорта, разве что запястья ныли, то ли отголоском воспоминаний мага, то ли сами по себе, предупреждая о грядущем приступе. А вот эмоциональный багаж из прошлого оказался таким, что интуит пожалел о своем любопытстве.
«Она узнала, что Лейро запер меня в кабинете, —
Он умолк. Ильнар тоже немного помолчал, но раз уж тема все равно поднята…
«И ты не смог ей этого простить?»
«Не ей. Себе. — Маг тихо вздохнул и произнес: — Ты бы смог?»
Даже представлять, что Кеара ради него может пойти на что-то подобное, Ильнару не хотелось, и уж точно он считал бы себя потом виноватым. В голове некстати всплыли воспоминания о словах Кира: «Мы тут все взрослые разумные люди, и имеем право самостоятельно решать, как и когда подвергать свою жизнь опасности.» Если он готов уважать право друзей жертвовать собой, то можно ли лишить того же права любимую девушку?
Нет уж, лучше даже мысленно не допускать такой возможности. А девушку запереть в монастыре, под строгим присмотром, и уж Джания точно должна проследить, чтоб Кеара не повторяла ее ошибок.
С другой стороны, своих собственных тоже лучше не повторять.
«Я бы с ней поговорил».
Если бы у Таро было собственное тело, он бы раздраженно передернул плечами и отвернулся — во всяком случае, Ильнару захотелось сделать что-то подобное.
«Ну вот иди и говори, раз такой умный».
В следующий миг в дверь постучали. И, пожалуй, за дверью мог оказаться только один человек.
— Привет.
Кеара слегка наклонила голову, рассматривая его. Лицо ее было спокойным, разве что чуть бледнее обычного, и ни малейшего намека на слезы. На ней было голубое пальто и сапожки, в руках — длинные замшевые перчатки.
— Привет, — осторожно отозвался интуит. — Ты куда?
Она пожала плечами.
— Решила извлечь пользу из того, что у меня есть жених. Я хочу выйти в сад, Эл запретил мне выходить одной, а сам он ужасно занят, — девушка пренебрежительно фыркнула. — Так что честь сопровождать меня выпала тебе, и отказаться ты не можешь.
— Почему это? — из чистого любопытства поинтересовался Ильнар. Идея выйти в сад ему очень даже нравилась — там, по крайней мере, точно не жарко. А одного его тоже не выпустят… Вот интересно, по одному нельзя выходить ни ей, ни ему, а вместе?
— Потому что я тоже могу внезапно одуматься и отказаться. Проведу остаток жизни в монастыре, в мире и покое…
Интуит хмыкнул и подхватил куртку. Понять, что невеста лукавит, ему не мешал даже ментальный блок, но отказываться он и не думал. Раз уж судьба любезно оставила ему пару свободных часов, то с кем ещё он мог их провести?..
Снегопад утих, над деревьями кружились лишь редкие снежинки. Сад полого спускался к воде, в просветах между стволами и ветками виднелась темная гладь озера. Вопреки опасениям Ильнара, дорожки уже кто-то заботливо расчистил, и брести в снегу по колено не пришлось, как не пришлось и задумываться о лыжах. Хотя он бы с удовольствием подумал о лыжах, сугробах и какой угодно посторонней ерунде, чем попытался выразить словами все то, что стучало в виски сейчас.
Кеара медленно шла рядом, опираясь на его руку, и больше всего на свете хотелось взять и остановить время. Гулять с ней по заснеженному саду целую вечность, вслушиваться в звук ее шагов, удивляться, насколько эти шаги кажутся маленькими по сравнению с его собственными. Молчать и не чувствовать, как с каждой упавшей снежинкой тает отведенное им время.