Прикосновения Зла
Шрифт:
С тех пор, как Мэйо поселился у вольноотпущенника Читемо, сар ни разу туда не приезжал. Сефу надеялся, что рано или поздно Макрин захочет увидеть сына, а юноша ненавязчиво, как бы между делом, передаст ему предложение о встрече и некоторые любопытные сведения, известные лишь узкому кругу лиц.
На этот счет у Юбы созрел интересный план. Царевич готовился выслушать мулата, но начал приватный разговор совсем с другого.
Внук чати Таира расставил на разлинованной доске несколько выкрашенных в черный цвет деревянных фигур. Ему нравилось проводить ночи здесь, в частном опиумарии, который содержал богатый эбиссинский купец.
– Ваш ход, Немеркнущий.
Сефу отставил полую тыкву, доверху набитую курительной смесью.
– Значит, жена коротышки Фирма предложила убить меня?
– Да, Солнцеликий. Этого пожелал кто-то из ее многочисленных любовников.
– Она так сказала?
– Намекнула.
Царевич передвинул фигуру через две клетки:
– Ты сразу согласился?
– Нет, Священный. Мы не сошлись с ней в цене.
– И что решили?
– Я сказал: «Не в правилах эбиссинцев вести торг с женщиной. Пусть придет доверенный человек от мужчины и с ним будем говорить на равных».
– Ловкий выпад. Она согласилась?
– Да. Встреча состоится в канун празднования букцимарий.
– Добрая весть, – Сокол постучал пальцами по краю низкого столика. – Узнай, кто так истово желает мне смерти, и принеси голову посредника.
– Будет исполнено, Парящий Над Пустынями. Теперь мой ход.
Сефу удовлетворенно кивнул.
Получив записку от Варрона, Макрин не смог отказать юноше во встрече. Сар вспомнил беседу с несчастным ликкийцем, похожим на измученного, затравленного зверька. Поморец считал, что убийцу зесара следовало осудить и наказать по закону, но решительно порицал грубое моральное давление на взысканца со стороны паукопоклонников.
В храмовом саду было тихо и безлюдно. Из соседнего здания долетали обрывки песнопений. Варрон появился быстро. Он почти бежал, одной рукой придерживая распахнувшийся на груди плащ, другой – подол белой туники. Осенний ветер взъерошил волосы ликкийца, бессонные ночи оставили темные круги под его глазами.
С тяжелым сердцем Макрин раскрыл объятья и по-отечески крепко прижал к себе взысканца. Затаив дыхание, юноша уткнулся в плечо сара.
– Благодарю вас… За то, что пришли. Я почти не надеялся…
– Меня подкупила твоя вежливость, – мягко сказал поморец.
– Пожалуйста, пока никто не видит… – Варрон суетливо достал спрятанное под плащом письмо. – Возьмите скорее. Это для Фостуса. Предупреждение. Он должен немедленно бежать из храма. Куда угодно, под чужим именем… Иначе погибнет, как Лукас и Лисиус.
Макрин убрал послание за пояс и прикрыл краем лацерны[3]:
– Что тебе известно?
– Помощник Руфа – Тацит – этот эбиссинский змей сегодня утром уплыл в Геллию. Он хочет вынудить Фостуса отказаться от притязаний на венец. Люди Тацита расправляются с наследниками Клавдия. Я клянусь именем Дома, что говорю чистую правду. Здесь творят ужасные вещи. И все, абсолютно все, сходит негодяям с рук.
– У тебя бледный, нездоровый вид…
– Выслушайте до конца, прошу вас. Вчера Руф отправил сына в Тиер-а-Лог, к какому-то Элиуду. Мальчик уплыл на одном из кораблей анфипата Карпоса. Он – тайный эмиссар культа на Севере. Второй эмиссар – легат Джоув. Ему поручено убить слугу эбиссинского посла Юбу, Плато – наследника Плэкидуса,
Сар Таркса сжал предплечья взысканца:
– Зачем Руфу смерть трех Всадников?
– Таким образом он хочет повлиять на Сокола Инты. Выбить почву из-под его ног. Я старался остановить зло, но ничего не получается. Мой голос для культистов – хуже комариного писка. Все так запутано и страшно. Вы, без преувеличений – моя последняя надежда спасти хоть кого-нибудь.
– Ты же понимаешь, что Руф не случайно позволил нам встретиться и говорить наедине?
– Он ничего не боится. Многотысячная толпа верных Пауку ждет приказа залить улицы Рон-Руана кровью.
– Почему же понтифекс медлит?
– Он желает удостовериться, что Фостус и Алэйр мертвы, но если Неро введет в город легионы, начнется кровопролитие и гражданская война.
Размышляя, Макрин потер висок:
– Неро вряд ли решится на подобное. Разве только Фирм подговорит.
– Пожалуйста, вы – мудрый человек… Я на грани отчаяния. Так много людей погибло по моей вине. Это нужно остановить.
– Полностью согласен, – сар испытующе взглянул на ликкийца.
– Есть способ… Стоило давно так сделать, набраться смелости и… оборвать эту никчемную нить, – Варрон прижал ладонь ко лбу. – Я вам противен. Я сам себе противен.
Градоначальник взял юношу за локти:
– Мой сын, как и ты, желает преумножить в мире благо. Его беда – неверно избранный путь. Он глух к чужим советам, и предпочтет набить синяков, катясь с обрыва, чем двинуться проторенной дорогой. Шаг в пропасть принесет тебе избавление от страданий, но обречет на муки других людей. Кто сядет на трон, если культисты убьют Фостуса? Руф?
– Он – Тьма, сосредоточие Зла, – голос ликкийца зазвенел от напряжения.
– Может быть, Фирм или Неро?
– Нет.
– Эйолус наполовину парализован и вряд ли оправится.
– Я слышал об этом. Он уже так стар.
– Да, – невозмутимо произнес Макрин. – А ты молод, честен и способен на решительные поступки.
– Вы полагаете, – Варрон слегка приподнял подбородок, – я мог бы стать… зесаром?
– Не жезл делает Богоподобного истинным Владыкой. Не блеску мантии поклоняются люди. Нужно нечто большее, чтобы повести за собой тысячи. В моем сыне живет такая искра. И в тебе она тоже есть. Потушить ее способен резкий порыв ветра, но ему же под силу за считанные часы раздуть пожар. Одному по нраву остывающий пепел, другому – огненная буря. Каждый шаг в жизни – это выбор. Ты долго был во дворце и знаешь правила игры. Кукловода и куклу связывает множество нитей. Порой, сложно сказать, кто и кем управляет. Говорят, некоторые актеры сходят с ума. Им кажется, что кукла живая, у нее появляются привычки, потребности, голос. Такую куклу уже не спрячешь подальше от глаз в пыльный сундук, не выбросишь, не заставишь насильно играть. Руф мало общается с тобой, верно?
Ликкиец кивнул.
– Какая же к тому причина?
– Я не знаю.
– Теперь знаешь, – Макрин сдержанно улыбнулся. – Это скромная благодарность за предупреждение об опасности, нависшей над моим сыном. Добро за добро.
– Если я стану зесаром, – в глазах Варрона вспыхнул свет, – вы согласитесь занять пост советника?
– Рядом с Руфом? – пренебрежительно фыркнул поморец.
– Мне понадобится помощь, чтобы переиграть его.
– Я не изменю решение голосовать за Фостуса.