Прими как есть
Шрифт:
— Ничего, — ответил, завороженно глядя в её бездонные глаза, — Ты надумываешь, Тина. Просто успокойся. Выдохни… и нам обоим станет легче. Понимаешь?
Стиснул челюсти, ощущая лёгкое возбуждение. В паху появилась тяжесть. Стас глубоко вдохнул, глотая тёплый воздух, выдыхаемый ею в лицо. Сладковатый.
— Что ты хочешь? — её губы слегка скривились. Будто она вот-вот расплачется. Будто слезы, так долго сдерживаемые, вот-вот брызнут из глаз. — Что. Тебе. Нужно? Почему ты это делаешь? Тебе нравится издеваться надо мной?
Нет. Не нравится.
Или
Он не понимал.
Не понимал, почему ему так нравится её страх? Почему он не может отказаться от идеи делать ей больно? Почему так нравится загонять её в угол?!
Может, у него какое-то расстройство?
Да нет… смешно! Он в порядке.
Это всё она. Такая… беспомощная…рыжая!
Его взгляд застыл на её переносице. Даже сейчас Стас мог рассмотреть её веснушки. Почему она их прячет? Что за комплексы?
— Хочу, чтобы ты успокоилась, — произнёс на выдохе. Немного сместился приподнимаясь. Желая скрыть от неё возбуждение, которое не мог контролировать. — Я не сделаю того, чего ты так боишься.
Ну, конечно…
Так она тебе и поверила, придурок!
В прошлый раз ты говорил ей то же самое.
И что? Чем всё закончилось?!
— Тогда, что?! Что ты хочешь от меня?! Зачем притащился сюда?!
Преступник всегда испытывает желание вернутся на место, где совершил преступление. Не так ли?
— Тебе нужно согреться, — проигнорировав вопросы, на которые не мог ответить, Стас перевёл тему.
Она молчала. Тяжело дыша, смотрела в потемневшие глаза, и лихорадочно соображала… искала выход. Ответ на вопрос: что нужно делать?! Как вести себя? Как поступать, чтобы всё это как можно скорее закончилось?!
— Слышишь меня?
— Отпусти…
— Отпущу, — кивнул, — но ты не станешь истерить. И кидаться. Иначе мы вернёмся к тому, с чего начали.
— Отпусти меня, — тихо. Слабо. Будто теряя силы.
И Стас, нехотя, медленно, ослабил хватку на её руках. Сопротивляясь желанию держать её так остаток ночи. До рассвета. А если останутся силы — и весь следующий день. Сердце колотилось так, что он чувствовал его. Будто не родное. Будто инородный предмет в своём теле. Будто это не его сердце вовсе…
Приподнялся над девушкой, отпуская тонкие запястья, и только сейчас соображая, что всё это время дверь за его спиной была открыта.
Выдохнув, он сместился, окончательно освобождая Кристину от своей близости. Захлопнул дверь и, всё ещё опасаясь, что она сделает попытку сбежать, подобрал ключ, который уронил на коврик, и закрыл автомобиль. Тут же посмотрел на Тину.
— Ненавижу тебя, — прохрипела, сдерживая дрожь, — какой же ты… жалкий…
Жалкий?
Стас на секунду опешил.
Она совсем не соображает? Его называет жалким, когда сама не вызывает ничего, кроме жалости?
Ложь, кончено…
Потому что Кристина вызывала в нем столько всего… только он
— Ты себя лучше пожалей, — небрежно произнёс и, стараясь казаться расслабленным, нажал на кнопку на ключах. Включил автозапуск, чтобы погреть тачку и согреться самим. — Что в твоей башке? Ты совсем дура, что выбежала на улицу с мокрой головой?
Кристина усмехнулась. Надсадно. Горько. Качнув головой, закрыла лицо ладонями, а затем провела ими верх. Натягивая кожу и зарываясь пальцами в мокрые волосы.
А Стас смотрел. Развернувшись к ней, смотрел на красивое лицо, искаженное бессилием и отчаянием.
Что ты будешь делать?..
— Я не хочу, чтобы ты проводила время с этим уёбком, — задетое эго рвалось наружу. Он не мог так просто отпустить то, от чего его зубы едва не крошились. — И будет лучше для всех, если ты меня услышишь, Тина.
Кристина открыла глаза. Медленно убрала руки от волос и, сглотнула ком, вызывающий зуд в глотке, посмотрела на Стаса.
— А что дальше?
— Ничего. Я просто хочу, чтобы ты держалась от него подальше.
— Что ещё? Что ещё нужно, чтобы твоё ущемленное эго успокоилось? С какой стати? Кто ты?
— Ты знаешь, кто я. — произнёс, не отрывая взгляд от её глаз.
Насильник… подумала она.
Насильник… проговорил про себя.
Ублюдок.
— Ты болен, — ей так сильно хотелось сделать ему больно! Так сильно, что хотелось орать об этом на всю округу! Так больно, чтобы он сдох от этой боли!
— Что? — его брови слегка приподнялись.
— Что слышал, — ответила после глубокого вздоха. Успокаивая себя тем самым. — Кто тебя так сильно обидел? Кто позволил тебе считать, что с людьми можно так поступать? Кто тебя этому научил?
— Тина, не неси бред, — Стас отвёл взгляд, чувствуя нервозность. Проблема была в том, что он искренне считал, что с ним всё в полном порядке. А если даже она права…
Он реально болен, потому что его поступкам не было никакого объяснения.
Потому что это касалось только её.
Она — единственная… До её появления, он никогда не испытывал ничего подобного. Словно в его простреленную голову была вшита программа… заводская, мать её! Сделай рыжей больно.
— Твоя мама недостаточно любила тебя в детстве? Тебя обижали? Что происходило, что ты превратился в такое чудовище?
— Остановись, Тина, — спокойно произнёс, сдвигая брови. Снова разворачиваясь к девушке, и демонстрируя ей небрежную ухмылку. Словно говоря ей: ты не проймёшь меня, мышка. Не докопаешься до сути. Я тебе не по зубам. — Сама-то веришь в этот бред? Психолог из тебя никудышный…
— А из тебя — человек.
Стас молча смотрел на неё. Переваривал сказанное. И, спустя несколько секунд, резко вытянул руку. Кристина вздрогнула и дёрнулась назад, но затылок ударился о стекло, и девушка зашипела. А Стас, воспользовавшись моментом, перехватил рыжую за затылок и рванул её на себя.