Прими как есть
Шрифт:
— Первый раз всем больно, Тина, — равнодушно пожал плечами.
— Я знаю, — нерешительно кивнула и сдвинула бёдра в попытке отдалиться. Но автомобильная дверь уже была вплотную к её спине, — но я не об этом. Ты… ты делал больно. И это… тебе нравилось делать мне больно? Почему?
Стас внимательно слушал её. Следил за губами и при этом не смог не заметить то, как она попыталась отодвинуться. Провёл зыком по губам, слизывая сухость…
Хотел ли он?
Да.
И нет.
Если задуматься, то он хотел бы всё повторить. Но сделать так, что бы повторить уже хотела ОНА.
А она
И это… так бесит! Злит до ряби в глазах!
— Не усугубляй, Тина, — смог, наконец, произнести, — я про твоего этого… я серьёзно: ты сделаешь только хуже.
— Ты не прекратишь это? — сдавленно спросила, чувствуя его руку.
Холодный отпустил её цепочку и мягко коснулся тонкой кожи на шее. Провёл пальцами кривую дорожку вверх. Обвёл линию нижней челюсти, а затем слегка сжав её подбородок, притянул ближе. До считанных сантиметров. Так, чтобы чувствовать тепло её дыхания на своей коже.
— Всё бы могло быть по-другому, Тина. — Врал ей и самому себе.
— Могло, — кивнув, вздрогнула, ощутив его вторую руку на своём бедре, — но ты не смог. Я ведь не сделала тебе ничего плохого.
— Не сделала, — кивнул тоже, подтверждая её слова, — но время ведь не повернуть вспять. И всё, что я сказал до этого… про то, что хочу тебя… — это чистая правда. И я не умею отказываться от того, чего хочу, Тина.
Хотела признания? Получи…
Хоть это правда. Не мог и не может. И вряд ли сможет. Потому что она так близко. Буквально у него в руках. Тёплая. Дрожащая. Не иллюзия и не вымысел. Он уже успел надкусить яблоко. И оно оказалось слишком вкусным. Возможно, самым вкусным из тех, что ему приходилось пробовать.
Сжав пальцы на её бедре, Стас продвинулся по сиденью вперёд. Удерживая рыжую на месте и приближая своё лицо ещё ближе. А ближе некуда. Потому что кончики носов соприкоснулись. Тина пискнула и зажмурилась. Так крепко, что стало больно. И, задержав дыхание, почувствовала лёгкое прикосновение к губам. Трепетное и… нежное?
Резко отшатнувшись, снова стукнулась затылком. А Стас вновь воспользовался секундным замешательством, и притянул её обратно, жадно ударяясь своими губами о её. Впился в рот, надавливая пальцами на её щёки. Сильнее. Больнее. До тех пор, пока она не разжала стиснутые зубы; и с тихим рычанием скользнул языком внутрь. В тот же миг сталкиваясь с её языком и переплетая их в этой схватке.
Руки Кристины вцепились в его плечи. В попытке оттолкнуть, потянула за ткань куртки на нём, невольно стягивая ту по плечам. Заскулила ему в рот, чувствуя как сердце бешено бьётся в глотке, норовя разорвать её.
Подстегивая Стаса, провоцируя на то, чтобы подмять её под себя, резко дёрнув за бёдра. Навалившись сверху, перекрыл ей доступ к кислороду. Ловил её руки, когда она пыталась впиться ему в лицо… когда хотела зацепить его волосы и оттянуть от себя.
А он лихорадочно ловил губами её губы. Языком чертил дорожку к уху, чтобы прихватить мочку и потянуть… чтобы снова услышать тихий всхлип или шипение. Необходимость.
— Не сопротивляйся, — шепнул, когда сместился губами к тонкой шее. Втянул приятный и свежий аромат, исходящий от её светлой кожи. — Ты сама начала… ты могла и не сопротивляться…
Пальцами
Должно быть, её соски раздражены… подумал, и тут же задрал колючую пряжу, пробираясь к нежной груди и обхватывая упругое полушарие большой ладонью.
— Не надо! — надсадный крик разорвал, наконец, тишину, прерываемую тяжёлым и сбитым дыханием, — Стас! Не надо! Я умоляю! Не делай этого снова! Стас!!
Глава 44
На границе желания и рассудка, тихий, почти неслышимый голос шептал ему, что стоит остановиться. Шелестел, прерываемый похотью, и слабо пульсировал в висках.
Под ладонью — стянувшаяся и затвердевшая горошина. Царапает кожу, и просится в тепло. Стас приподнялся и, перехватив руки, которыми она старалась оттащить его от себя, скрутил их у рыжей за спиной. Резко рванул их вверх, буквально заломил их до самых лопаток, и Кристина зашипела, стискивая зубы и запрокидывая голову. Тонкая и нежная кожа натянулась, норовя вот-вот лопнуть.
Встряхнув девушку, словно тряпичную куклу, он замер. Задыхаясь, смотрел на то как тяжело дышит она сама. Как высоко поднимается её грудь, на которую снова сполз этот уродский колючий свитер.
Увидеть бы её глаза. Цвет, от которого у него башка шла кругом. Но темень, окутавшая салон автомобиля, пропускала лишь тусклый свет уличного фонаря.
— К чему столько драмы, Тина? — даже ему было сложно говорить. Дышать — тоже. — Самое страшное ведь уже позади?
Он хотел этими словами успокоить её. Но звучало как издёвка. И… после секундного молчания, Кристина глубоко вздохнула, а затем… плюнула ему в лицо.
Стас поначалу даже не понял, что это было. Просто почувствовал. Не сразу. Но когда осознание пришло… он, отпустив её руки, поднёс пальцы к своему лицу. Стерев "оскорбление", почувствовал комок острой злости, припекающей глотку. Сделал такой же глубокий вдох, как и она до этого.
— Теперь, — оттолкнулся от сиденья и, выпрямившись, всё же отпустил девушку, — тебе стало легче?
Кристина ничего не ответила. Облокотившись на руки, уселась и впечатала спину в дверь. Судорожными и равными движениями одёрнула свитер и запахнула на груди куртку, прячась от него. Тяжело дыша, безотрывно смотрела на Холодного, в ужасе ожидая его реакции. Он был похож на бомбу замедленного действия. Она как никогда понимала, знала наверняка, что этот поступок ей аукнется. Он не закроет на это глаза. Он заставить её ответить.
А он почему-то только сейчас пришёл к мысли, что борьбы сегодня не будет. Не потому что она перестанет сопротивляться, а просто потому… не сегодня.
Медленно выпустив воздух из лёгких, Стас стёр остатки влаги с ладони о собственные штаны и, опустив голову, пальцами зарылся в волосы, слегка оттягивая их, и тем самым пытаясь привести себя в чувство. Прогнать гнев и попробовать успокоиться. Забыть о стояке и вдыхать только наполовину. Лишь бы не чувствовать её запах, заполнивший салон авто.