Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу
Шрифт:
— А это был снейфнег, — угрюмо заключил Феки, проглотив кусок пирога, и уже потянулся за чаем, когда Ярвенн чуть не набросился на него:
— Что? Снейфнег? Да быть того не может! Его же не существует, это сказки для детей!
Я настороженно смотрела то на одного, то на другого. В испуге Краснобородый съёжился, не сводя глаз с пера, но упрямо повторил:
— Да, снейфнег! Он существует! Я сам вручил его Скейде, — при этом воспоминании голос его дрогнул. — Она засмеялась… сказала, что хоть какая-то польза от меня была… И ушла… ушла
Пока он шмыгал носом и предавался своему горю, я деликатно отвернулась, а заодно спросила у Ярвенна:
— Что такое этот ваш снейфнег?
Маг, погрузившийся было в раздумья, поднял на меня свои глаза цвета зимнего неба:
— Это, принцесса, то, что ясно и убедительно докажет мою невиновность. Перед тобой и всем драконьим миром, — и, невесело усмехаясь, пояснил: — Снейфнег — могущественный артефакт в виде голубоватой снежинки размером с мою ладонь. И к этому артефакту навеки привязаны три брата: Тиэх, Лиэх и Миэх. Сказка, ставшая реальностью. Три чудовища, которые повинуются владельцу — или, в данном случае, владелице — артефакта.
XXII
Я стояла посреди Своенравной Сокровищницы, которая открыла дверь лишь после долгих уговоров, и думала, что же мне взять. Здесь всё было, как в человеческих сказках: горы золота, серебра и драгоценных камней, которые слепили своим блеском, а ещё артефакты. Тоже сваленные в кучи, словно ни Феки, ни сама Сокровищница не могли навести здесь порядок. Или хотя бы разложить самые важные артефакты по шкатулочкам.
Впрочем, как я поняла со слов Краснобородого, он, подобно сороке, собирал всё, что блестело. И, кроме снейфнега, ничего по-настоящему могущественного в его Сокровищнице не водилось.
Раздались знакомые шаги, и в комнате появился Ярвенн. Алмазного перстня на его руке не было — над ним сейчас колдовал Феки. Пока маг с задумчивым выражением лица осматривал ближайшую кучу артефактов, я спросила:
— А не опасно ли оставлять Феки одного? Он точно не сумеет подстроить нам какую-нибудь гадость?
— Точно, — вот и всё, что ответил Ярвенн. Однако в его голосе слышалась такая спокойная уверенность, что у меня сразу полегчало на сердце.
Перед тем, как отдать Краснобородому перо в жадные руки, Ярвенн сказал:
— Сначала я возьму с тебя клятву.
В хитрых оранжевых глазах промелькнуло беспокойство.
— Какую ещё клятву? Слушайте, маг, фейская принцесса, я и так не обману вас, — театральным жестом Феки приложил короткопалую руку к сердцу. — Даю честное слово.
И потянулся было за пером, но Ярвенн покачал головой.
— Ты дашь клятву на этой штуке, — с нажимом повторил он, — иначе я сейчас же велю тебе спуститься вниз и сдаться людям, которых ты дурачил, выдавая себя за бога. Ну? Хочешь испытать меня, Краснобородый Феки?
Таким угрожающим был его взгляд, сверкнувший сталью, и так сурово прозвучал голос, что Феки затрясся и начал хныкать. А карлики, пытавшиеся было подобраться к Ярвенну
— Что я должен пообещать? — жалобным тоном поинтересовался Феки.
— Скажи: «Клянусь, что никогда не причиню вреда ни одному человеку, дракону или фее — ни сам, ни с чьей-либо помощью… за исключением тех случаев, когда на меня нападут, и я буду вынужден обороняться… а если нарушу слово, то крылья мои отсохнут, и я умру в страшных мучениях»…
Ярвенн заставил Феки принести на пере священную клятву, которая обезопасила и нас, и жителей этого мира от рыжего негодяя. А затем добавил:
— Если попытаешься найти лазейку и снова обложить кого-нибудь данью, я узнаю об этом, и тебе конец. Понял?
— Понял, понял, — трепещущими руками человек-птица схватил своё перо и любовно прижал к груди.
Маг снял алмазный перстень с пальца и отдал его Феки.
— Снимай чары. И вздумаешь лукавить — не забывай, что принцессе, — он улыбнулся мне, и я невольно ответила улыбкой, — хватит одного мгновения, чтобы превратить тебя или любого из твоих слуг в головёшку.
Я молча показала Краснобородому и его карликам огненный шар в ладони. Пробежалась по мыслям Феки, который думал лишь о том, чтобы мы убрались подальше от него. И на этом вопрос был решён.
Однако тревога угнездилась внутри и не оставляла меня в покое. Ведь надо ещё решить вопрос Скейды с её чудовищами, а она пропала…
— Что будешь делать, когда мы уйдём отсюда? — спросила я, чтобы отвлечься. Вслед за этим мы начали перебирать артефакты, и Ярвенн ответил после короткой паузы:
— Сначала я хотел поискать магов из клана Вэйри, благо Феки описал мне того, кто был их предводителем. Но это всё подождёт. Из-за снейфнега планы поменялись. Теперь моя цель — разобраться со Скейдой, пока она не натворила ещё больших бед.
— Одного не понимаю, — я отложила в сторону парочку зелёных жезлов и сморщенное красное яблоко, невесть как попавшее в Сокровищницу. — Какая ведьме польза от того артефакта? Феки ничего толком не объяснил.
— Если верить сказочным историям, — в руках Ярвенна оказался мутный, явно нерабочий шар на подставке, а следом за ним — сложенная вдвое потёртая скатерть, — Тиэх, Лиэх и Миэх высасывают из своих замороженных жертв, пока те ещё не умерли, жизненную силу. И передают её владельцу артефакта по его распоряжению. Так можно надолго продлить собственную жизнь.
Я вспомнила кое-что.
— Мой отец когда-то предлагал альгахри Ниарвену разработку сложного артефакта, который делал бы примерно то же самое. Только без заморозки. И говорил, что это справедливая задумка — отнимать годы жизни, например, у осуждённых преступников и отдавать достойным драконам… вроде него самого. Но потом, к счастью, увлёкся другой идеей — аурилликом.
— Полагаю, есть разница, — Ярвенн разворошил ещё одну кучу артефактов. — Тиэху и его братьям всё равно, преступник перед ними или нет. Там, в другой версии прошлого, исчезло без вести не меньше пятнадцати человек. От стариков до малых детей. Выходит, это Скейда украла их жизненную энергию с помощью чудовищ, присвоила себе…