Принцип домино
Шрифт:
Я снял пижамную куртку, сбросил одеяло и лежал под простыней. Потом я поднялся и попытался открыть окно, но оно было закрыто намертво. Я надел халат, сел в кресло и прочитал газету от корки до корки. Над озером появились первые лучи солнца, когда я опять лег в кровать. Я завернулся в одеяло и быстро заснул.
Меня разбудил телефон. Когда я поднял трубку, женский голос просил:
— Кто у телефона?
— А кто вам нужен?
— Я вас не слышу. Кто вы?
— Это человек, которого вы разбудили.
— Извините, — ответил голос, и трубку положили.
Я позвонил телефонистке, и когда она ответила, сказал:
— Больше не вызывайте мой номер. Я пытаюсь заснуть, а вы только что соединили по чужому звонку. Кстати, сколько сейчас времени?
— Четверть седьмого, сэр. Это мистер Уолдрон?
— Нет, то есть… да.
— Мистер Гарри Уолдрон, так?
— Так.
— Этот звонок не ошибка, сэр. Женщина попросила вас и назвала ваш номер комнаты — тысяча семьсот пятый.
— Так почему она повесила трубку, когда я ответил?
— Не знаю, сэр. Но вы не хотите, чтобы вас беспокоили? Я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — ответил я и повесил трубку.
Больше мне заснуть не удалось. К семи часам я побрился,
оделся и, выйдя на улицу, пошел на юг по Мичиган-авеню. Солнце уже встало, небо было широким и голубым, и со стороны озера не чувствовалось даже дуновения ветерка. На улицах было почти пусто. Проехало несколько машин, автобусов, но пешком шел только я.
Я дошел до Чикаго-авеню, нашел кафетерий, сел за столик у окна, откуда мог смотреть на водонапорную башню, и позавтракал — яйца, сосиски, поджаренный хлеб и три чашки кофе.
Я больше не чувствовал страха, как накануне в тюрьме. Но где-то в животе сохранилось щемящее чувство пустоты. В предыдущие часы я что-то упустил, мне сказали вещи, которые следовало понять, но я их не понял. Перед глазами по-прежнему стояла купчая на дом и чековая книжка с заклеенными словами.
Мне хотелось исчезнуть, но я не мог, понимая, что это не выход. Но равным образом нельзя было просто сидеть, ждать и следить за тем, как кубики медленно сложатся и создадут общую картину. Я четко представлял себе, что это не в моих силах. Теперь предстояло выяснить, что я могу сделать.
У меня было несколько вариантов, но слишком мало — только два имени.
Было почти десять часов, когда я поднялся, по подземному туннелю перешел на другую сторону шоссе и нашел телефонную будку. В телефонной книге я нашел номера и выписал их на клочке бумаги.
Сначала я позвонил Эпплгейту. В его приемной ответил женский голос:
— Доктора Эпплгейта нет в городе, он возвращается сегодня вечером. Вы хотите записаться на прием?
— Нет, я его друг и живу в другом городе. Я хочу сделать ему сюрприз. Перезвоню позже.
Потом я позвонил Шнейблу. Его секретарь ответила мне заученно:
— Прошу прощения, мистер
— У меня нет номера. Я звоню по частному вопросу. Поэтому перестаньте валять дурака и соедините меня с ним.
На другом конце провода наступила тишина. Затем сухой рассерженный голос ответил:
— Я соединяю вас с секретарем мистера Шнейбла.
До того, как секретарша смогла завести традиционную песню, я заявил:
— Скажите Шнейблу, что на проводе Рой. Он захочет поговорить со мной.
— Простите, как ваша фамилия?
— Этого я не могу сказать. Передайте, что я только вчера бежал из тюрьмы и хочу поговорить с ним.
Не успел я замолчать, как услышал его голос.
— Рой, ради бога, тебе не стоило звонить. Ты понимаешь, о чем я говорю? В газете написано…
— Я остановился в гостинице «Дорсет».
— Разве ты в Чикаго?
— Да.
— Послушай, Рой, попытайся понять. Я не участвую в ваших делах, я даже не хочу разговаривать с тобой.
Он дал отбой, а я застыл, как манекен, сжимая в руке трубку. Повесив ее, я медленно пошел в гостиницу, пытаясь успокоиться и сдержать гнев, и добился своего. По крайней мере, я пытался убедить себя в этом. Но в гостинице я сразу же направился к телефонной будке и набрал номер Шнейбла.
На этот раз трубку взяла его секретарь. Услышав ее голос, я сказал:
— Передайте Шнейблу — если он не возьмет трубку, я приеду к нему в контору, и если не застану его на месте, то поеду к нему домой в Уилмет и буду ждать там.
Он взял трубку и устало спросил:
— Господи, Рой, ну что тебе от меня нужно?
— Мне нужно поговорить с вами. Сейчас без двадцати одиннадцать. Встретимся в двенадцать часов. Скажите, где.
Наступило долгое молчание, потом он ответил:
— В зоопарке Линкольна, возле клетки жирафа. Ты знаешь, где это?
— Найду.
29
Когда я приехал в зоопарк без двух минут двенадцать, Шнейбл уже ждал меня. Он поправился килограммов на семь. Его волосы поредели и поседели. Первым делом он спросил:
— Откуда ты звонил?
Я ответил, что из автомата.
— Оба раза?
— Кажется, да. А в чем дело?
— Господи, ты совсем сошел с ума?
— Почему вы так нервничаете? Какая разница, откуда я звонил?
У него на лице застыло странное выражение, как будто он сказал что-то лишнее.
— Пожалуй, я просто нервничаю. В последнее время я слишком много работал. — Он огляделся. В зоопарке было мало людей — старушки и несколько нянек с детьми в колясках. Он показал в сторону тропинки, петлявшей среди деревьев. — Пойдем в ту сторону. Там мы сможем поговорить.