Принцип неопределенности
Шрифт:
– Что с ним?
– СВД. Уже давно, - вспомнил я эту отдающую оружейной смазкой аббревиатуру. Контакт человека с пустотой - это неприятно. Если судить по задыхающемуся лейтенанту - она ещё долго не отпускает человека после этого.
– Поторопите медспидер, у меня пациент с вакуумной кессонкой. Запущенной. Они нужны мне с кольто и кислородной маской; срочно. И спидер с барокамерой, - он тараторил в комлинк, ища необходимые медикаменты в чемодане.
– Ваша помощь уже не нужна, им сейчас займутся профессионалы, - отстранил меня охранник.
– Вам лучше выйти.
Я подчинился
Подбежала остальная команда.
– Что с Ивендо?
– спросил подошедший первым капитан.
– Хреново ему. Или вам это не известно было?
– укорил я капитана.
– Известно. Но он сказал, что ещё год полетает, - он заглянул в комнату, в которой орудовали врачи, посмотрев на медика, оказывавшего первую помощь и уже подцепившего кислородную маску к лейтенанту.
Пока врачи возились со стариком, капитан копался в своём наладоннике, водя по сенсорному экрану длинным нестриженным ногтем. Даже в такой момент он нашёл время для того, чтобы обезопасить себя и свои дела. Капитан мог в любой момент дистанционно залочить любой из наших датападов и иных устройств, просто послав нужный код. От физического взлома наши гаджеты защищало тотальное шифрование всей информации, содержащейся на твердотельных носителях информации. Пусть ключ, который надежно защищал от взлома, запомнить ещё можно было - возможности местных квантовых компьютеров ещё не позволяли сломать сорока-пятидесятизначный код в приемлемые сроки, но глупо было вообще его запоминать. Если он хранится в твоей памяти, то его могут без проблем извлечь. Или потребовать его выдать.
В такой сложной ситуации можно сделать ход конем и назвать ложник - он откроет доступ к части информации. Совершенно безобидной и легальной. Но это не успокоит следователей, вооружённых полиграфом и внешним нейроинтерфейсом. 'Вскроют' уже твою голову.
Отказ от сотрудничества и нежелание отвечать на такие вопросы следствия, как 'а есть ли ещё один код? Ох, он таки есть... а какой же он?', может быть наказуем. И отговорки типа 'я не помню' не сработают. Вспомнить помогут. Или запишут в протоколе допроса с нейроинтерфейсом, что подследственный отказался сотрудничать.
Разумеется, не везде такое могли провернуть. Кое-где ещё тряслись над презумпцией невиновности, ещё не оценив по достоинству гуманные специальные технические способы допроса, например, здесь в Кореллии. Но потребовать пароли по решению суда могли где угодно.
Капитан носил ключ от своего датапада как внешнее физическое устройство, имевшее, в свою очередь, свой собственный пароль. Которое могло быть относительно легко разрушено, безвозвратно делая информацию хаотичным собранием нулей и единиц. Что делало его данные неуязвимыми в любом регионе Галактики. Был ли у него запасной ключ и где или у кого он его хранил, я не знал. И, более того, узнавать не торопился.
Ивендо вынесли на носилках. Охранник шёл за ними, держа срезанный с лейтенанта китель.
– Как его зовут?
– спросил охранник.
– Я документы
– Ивендо Акценди, - сказал я.
– Это его?
– он тряхнул китель, звякнул орденами.
– Да, его, - ответил Травер.
– Очень серьёзные вещи. Я слышал про пилота Акценди, который возил Арку Джета. Он курил спайс?
– он показал его мундштук.
– Это допрос?
– ощетинился капитан.
– Просто кессонка со спайсом убийственное сочетание. Нужно вообще не ценить свою жизнь, чтобы творить с собой такую хуйню. Его положат на реабилитацию и не выпустят до тех пор, пока не выведут всю эту гадость из организма. Вам стоило лучше заботиться о его здоровье.
Он ушёл вслед за врачами, унося вещи лейтенанта.
– Мы идем в кантину, нам надо подумать.
– Сказанное капитаном не предлагалось к обсуждению. Лицо его выражало высшую степень тревоги. За Ивендо ли, или кошелёк - даже Сила не могла сказать, что для него было важнее. Это оставалось загадкой.
– Надо решить, что мы будем делать дальше.
– Мы не поедем за ним?
– спросил я для приличия.
– Нас могут не пустить в больницу, - Нейла покачала головой, - но тут хорошие медики, ему должны помочь. Тем более, своему соотечественнику.
В местной кантине оружие было принято оставлять при входе. Признаком цивилизации было и требование паспорта, которого у меня не оказалось. Но капитан, отойдя в сторону, договорился с фейсконтролем, и меня пропустили.
– Я сказал, что ты зелтрон. Это достаточно универсальный пропуск в любое питейное и клубное заведение. Если не присматриваться к твоему оскалу, то можно и перепутать. А если покрасишь волосы в красный или иной какой яркий цвет, так решат, я думаю, все, - ответил он, смотря на мой удивленный вид.
Неплохая идея. К тому же, изображать зелтрона может быть интересно. Или опасно, учитывая как мало, в действительности, я о них знаю.
Мы прошли в кантину 'Гэв и Джори' и заняли пустующий столик. Заказали выпить. В бутылке плескалось что-то вонючее и высокооборотистое местного изготовления. Я, принюхавшись, выпил немного отравы, отставил её в сторону. Мой нюх, как и иные чувства, обострились со сменой тела, и я не всегда был этому рад. Хотя тут они, несомненно, выполняли верную задачу, с которой всё естественное далеко не всегда справляется - не давали себя обмануть.
– Мы можем подождать, когда его выпишут, - предложил Фарланд.
– Но это может затянуться.
– За это время мы засветимся и задержимся здесь настолько, что дело сорвется. А деньги наличные мне нужны как можно быстрее, - возразил Травер.
– Деньги пригодятся и Ивендо, на лечение. Мы можем сделать дело и оставить долю лейтенанту, даже если не возьмём его с собой. Как запасному игроку, - предложил я.
– Это будет справедливо, - согласилась Нейла.
– Двадцать шесть процентов.
– Травер задумался и рассудительно сказал: - Это много. Но сойдёт за выходное пособие. Или как бонус за последующее возвращение в строй, если он потратит их на приведение своего организма в порядок. Будем честны, как бы он ни хотел летать, это слишком тяжело для него. Как минимум сейчас. Но где мы возьмём пилота?