Принципы
Шрифт:
А если он ошибается? – я спросила себя в тот момент. И сердце ответило мне – нет, не ошибается.
– Есть шанс, что Точилина очнется и сможет его опознать?
– Вряд ли. Врачи дают ей кому второй степени. Анна еще может к нам вернуться, но что она будет помнить и будет ли помнить вообще – большой вопрос. Поэтому Родионов и не беспокоится об этом – считает, что вне опасности. Ему очень повезло на этот раз, и он надолго заляжет. Я очень надеюсь, что он ошибается, и Точилина выйдет из комы, но честно говоря, это надежда на чудо.
–
– Я хорошо знаю Александра Родионова. Он вспыльчивый и агрессивный человек, и не оставит это просто так. У меня есть туз в рукаве, и он это поймет. Я вызову огонь на себя.
Похоже, он давно не работал под чьим-то началом. Совершенно не понимал последствий своих действий. Это было просто глупо.
– Ты хочешь спровоцировать конфликт руководителя следственной группы и внештатного консультанта? Ты уверен, что одержишь в этом конфликте верх?
– У меня раскрываемость выше.
Ну как ему было объяснить?
– Ты не понимаешь....
– Лиза, я все отлично понимаю, – он улыбнулся и встал со скамейки. – Пойдем, прогуляемся. Куплю тебе кукурузу, угощаю.
Соленая желтая кукурузина на палке была безумно вкусной… Увидев ее, я сразу поняла, что нормально не поела. Голый кофе с утра не считается.
– Соскучилась по детям?
– Соскучилась еще в поезде, – кивнула я и пожала плечами. – Я мама, таково мое призвание.
– Но не «яжемать»? – уточняюще спросил Ростовцев. Я поняла, что он имеет в виду.
– Нет, – улыбнулась я. – Я понимаю, что мои дети не делают меня какой-то особенной…
– Вовсе нет. Именно что делают, – перебил меня Дима.
– Но в смысле «яжематери». Дети – это почти вся моя жизнь, это главное, что у меня есть. Я не думала, что стану многодетной, когда была молодой и юной. Материнство требует отказа от многих возможностей, а у меня были кое-какие амбиции. Потом в моей жизни появился Илия, и я поняла, что счастье важнее, чем амбиции. Счастье быть с любимым человеком… А потом еще и с маленькими любимыми людьми.
– Тогда у меня для тебя радостная новость, – улыбнулся Ростовцев и извлек из внутреннего кармана билет на поезд. – В пятницу обнимешь своих великовозрастных «малышей». Завтра утром выезжаешь. Так безопасней и лучше – чтобы тебя не было в Энске, когда говно упадет на вентилятор.
Он сумел меня удивить.
– Как же ты заказал?
– Еще в воскресенье, – с улыбкой ответил Ростовцев. – Взял на себя смелость достать твои паспортные данные. Одно из преимуществ работы в полиции, путь даже внештатно. У меня там хватает хороших друзей.
– Но я тогда еще не дала тебе согласие, – сказала я.
– Лиза, а что это меняет? Но если честно, тебе и не надо говорить. Я уже прочел ответ в твоих черных бездонных глазах.
– Они просто очень темно-карие, – ответила я. Что со мной… мне понравился его комплимент моей внешности. По-видимому, Дима это уловил.
– Я понимаю, что время крайне неподходящее,
Ростовцев приглашал меня на свидание. Очень интересно. Я молча шла рядом, улыбалась… Что же он мне еще скажет?
– Я понимаю, что без букетно-конфетного этапа. Жаль, что так получилось. Но я обещаю сделать позже все, как надо.
И это все? Мне казалось, что он не испытывает трудности с женщинами. Видимо, я ошиблась.
– Ну что же ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь, – потерял терпение Дима.
– Ты хочешь пригласить меня на свидание… А это тебя не смущает, – я показала ему обручальное кольцо.
Он недоуменно остановился.
– Оно на левой руке. Я думал, это от первого мужа… Или у вас принято иначе? Прости, я не знал, что ты замужем, – он расстроено вздохнул. – Это, конечно, многое меняет… Но не отменяет предложения поужинать. – Дима приободрился, несколько картинно. – Придешь вместе с мужем, отпразднуем вместе.
Мне понравилось, как он пытался меня пригласить, а потом сгладить неловкость. Я решила быть откровенной, чтобы сразу закрыть все вопросы. Пусть знает мою подноготную. Откуда-то я просто знала, что ему можно доверять.
– Ты прав, это кольцо от первого мужа. Я вдова.
– Тогда я не понимаю, почему меня должно это смущать? Пять лет прошло. Ты можешь жить дальше.
– А если бы прошло пять дней?
– Ну, это понятно.
– Пять недель? Пять месяцев? Где грань, отделяющая «это понятно» от «жить дальше»?
Дима пожал плечами.
– Полагаю, у каждого человека эта грань своя.
– Совершенно верно. И что касается меня… Я не уверена, что мне и пятидесяти лет хватит. Тебе трудно понять, как много для меня значил Илия… Попробую объяснить. У меня в юности был тяжелый период. Меня предал любимый человек. Сейчас я понимаю, что была глупым подростком, но в какой-то момент мне просто жить не хотелось. А потом я подружилась с мальчиком, которому было еще хуже.
– Это был Илия? Вы как будто спасли друг друга?
– Нет, – с улыбкой ответила я. – Не угадал. Но этот парень стал моим близким другом.
– Максим, – понял Ростовцев.
– Да. Надеюсь, я сделала для него что-нибудь хорошее. Он для меня сделал – своим примером показал, что счастье можно обрести в любой момент, а потом – что можно жить, несмотря на боль, несмотря на утрату. Жизнь побила его так сильно, а он выдержал. С тех пор я поклялась самой себе, что никогда не сломаюсь. Если он смог, смогу и я. Взяла себя в руки. Как хорошая еврейская девочка, прошла Шидух. Я всегда скептически смотрела на все эти обычаи, по хорошему счету, уже чужие. Даже моим родителям, не то что мне. И вот ирония – старый обычай предков принес мне счастье. Илия мне идеально подошел – не буду рассказывать, насколько, пощажу твое самолюбие.