Природа хрупких вещей
Шрифт:
Роняю бутылку на пол. Она разбивается. Белинда пятится, вздрогнув от удивления. В луже среди осколков стекла лежат крупинки песка, ошметки глины и мелкие обломки белого камня. И вдруг в этом месиве я замечаю бесформенный комочек размером с изюм, искрящийся в желтом свете лампочки.
Комочек сияет, словно летнее солнце. Золото.
Я перевожу взгляд на Белинду. Она во все глаза таращится на блестящую изюмину, сверкающую на мокром полу.
— Теперь понятно, почему он выбрал вас, — говорю я. — Ему нужна была шахта вашего отца.
Белинда поднимает голову, смотрит на меня.
— Но ведь
Я беру с полки еще одну бутылку и тоже бросаю на пол. Она разбивается. В уксусной луже среди крупинок песка и каменной крошки сияют еще два комочка размером с горох в крошащейся оболочке из белого камня.
То же самое я проделываю с третьей бутылкой. И из нее вываливаются бесформенные комочки, на этот раз размером с маленькие половинки фасоли, к которым липнут пластинки каменной шелухи.
Наклонившись, трогаю белую пастообразную массу, облепившую золотой боб. От моего прикосновения она частично отслаивается. Я поднимаю из уксусной лужи покрытую каменной коркой фасолину, выпрямляюсь и, поднеся золотой боб к свету, разглядываю необычную, уже разлагающуюся каменную кашицу.
— Что это за белое вещество?
— Кварц, — говорит Белинда. — Иногда… иногда золотоносная руда, которую находят под землей, содержится в кварце. Папа говорил, что уксусная кислота расщепляет его кристаллы. Именно так он проверял породу, что порой находил в шахте. Именно так многие горняки проверяют свои находки. На настоящее золото уксус никак не действует, но другие минералы, похожие на золото, как… как, например, слюда или пирит, кислота растворяет или повреждает. А золото — нет.
Я поднимаю на нее глаза.
— Все еще верите, что в вашей шахте ничего нет?
— Но… я не могла не знать! Я бы знала!
— Вы сами сказали, что ненавидели эту шахту, считали, что там опасно. Что никогда в нее не спускались.
— Да, я ее ненавидела! Ненавидела! Там опасно!
— Но вы также упомянули, что в день своей смерти отец привел вас в шахту, потому как хотел вам что-то показать. А потом упал. Что, если он все-таки нашел золото? Что, если он чуть раньше нашел породу, похожую на золото, и для верности попросил кого-то провести анализ? Что, если именно это он собирался вам показать? Пещеру с кварцами, содержащими золото? И он точно знал, что это — золото, потому как уже получил тому подтверждение.
Белинда задумывается.
— Но как Джеймс… Мартин… как он узнал об этом?
— Сейчас это неважно! Может быть, кто-то из химической лаборатории болтал про человека из Сан-Рафаэлы, который принес на проверку только что добытое золото, а Мартин услышал. Неважно, как он узнал. Важно, что он собирался украсть ваше золото. Оно принадлежит вам. А он, заключив с вами фиктивный брак, который давал ему право на совместное владение вашим имуществом, собирался присвоить ваши сокровища.
Я умалчиваю о том, что Мартин мог бы с легкостью решиться на убийство Белинды после того, как вынес бы из пещеры последний золотоносный кварц и понял, что больше нет надобности выдавать себя за ее мужа. Умалчиваю и о том, что в день гибели отца Белинды Мартин мог тайком пробраться в шахту
Пока Белинда свыкается с мыслью, что Мартин ухаживаниями добился ее руки не из любви к ней, я откупориваю остальные бутылки. В каждой — склизкий разлагающийся кварц и крупицы золота. Раньше бутылок было больше. Где они, мне неведомо. Мартин представлял все так, будто он продавал «тоник» во время своих командировок, но теперь я уверена, что он либо припрятал бутылки где-то в другом месте, либо обратил их содержимое в деньги, которые положил на банковский счет, открытый на имя Джеймса Бигелоу, или Перси Гровера, или кого-то еще.
С полки у бойлера я беру банку и складываю в нее золото, стараясь не порезаться об осколки стекла.
— Он увидит разбитые бутылки, когда вернется домой, — словно в трансе произносит Белинда. — И сразу поймет, что нам известна его тайна.
— Надеюсь, что увидит. Мы уйдем отсюда на рассвете. Он не узнает, что вы были со мной. Зайдет в пустой дом и подумает, что все это сделала я: откупорила бутылки и нашла золото. Потом поднимется наверх, отопрет ящики своего стола и увидит, что все его драгоценные документы исчезли.
— И что он предпримет? — со страхом спрашивает Белинда.
— Если полиция знает свое дело, они уже будут подстерегать его здесь, и, как только он появится, его арестуют. Если не арестуют, он пустится в бега. Больше ему ничего не остается. Документы Мартина у меня. Он поймет, что я обращусь в полицию. Здесь ему нельзя оставаться.
— А если он заявится ко мне?
— Не заявится. Ваше свидетельство о браке тоже в этой стопке документов. Он побоится к вам возвращаться, не станет рисковать. Полиция будет знать и про вас, и про то золото, что он пытался украсть у вас, и про то, что украл. Прежде бутылок было больше, Белинда. Он заберет то, что уже украл из вашей шахты, и пустится в бега.
Белинда кладет ладонь на свой живот. Выглядит она изможденной.
— А мне что потом делать? Я просто… просто вернусь домой и одна буду растить ребенка? Кто я? Вдова? Незамужняя мать? Брошенная жена? Кто?
— Вы — обманутая женщина. И не думайте, что вынашивать и растить ребенка в одиночку так уж страшно. Скажите спасибо, что он у вас есть. Не все могут иметь детей.
Я знаю, что в моем голосе звучит обида, хотя у меня нет ни малейших намерений выражать свои сокровенные чувства. Я протягиваю Белинде банку с золотом.
Она и не думает ее брать.
— Возьмите, — говорю я.
Белинда с отвращением смотрит на банку.
— Мне оно не нужно.
— Нужно.
— Нет.
— Золото принадлежит вам!
— Я же сказала: мне оно не нужно! Из-за этого золота погиб отец, и Джеймс женился на мне тоже только из-за него. Забирайте его себе. Вам оно нужнее. Что у вас останется, когда вы покинете этот дом? Ничего. Забирайте.
Я смотрю на Белинду, охваченная желанием обнять ее как подругу — первую с незапамятных времен. Белинда права. Золото мне понадобится.