Приручить чудовище

Хойт Элизабет

Когда он вернулся к Хелен, она еще развязывала ленточки на талии. Он развел ее руки в стороны, и сам занялся ее одеждой. Она с трудом подавила дикую вспышку радостного смеха. Вместо этого она сползла на край стола и запустила пальцы в его волосы. Тяжелые темные пряди падали на четко очерченные скулы, на впалые щеки, а она перебирала их пальцами, наслаждаясь его близостью.

Алистэр, казалось, даже не замечал ее действий, так сосредоточился на том, чтобы избавить ее от лишней одежды. И вот юбки спустились вниз, и он отшвырнул их. Сидя в одних чулках

и туфлях на его столе, Хелен ощутила бы смущение, если бы не его серьезность. Он смотрел на нее так, словно она богиня Афродита, сошедшая к нему. Его взгляд кружил голову и пугал Хелен, ведь она не была богиней любви и красоты. Она обычная женщина, разменявшая третий десяток. Женщина, знавшая в жизни единственного мужчину, родившая двоих детей.

— Алистэр, — прошептала она.

— Что? — спросил он, стягивая сюртук.

Она не знала, как облечь ее проблему в слова.

— Я не… То есть… У меня мало опыта в… в…

Он улыбнулся уголком рта. Теперь на нем осталась только рубашка.

— Хелен, милая, расслабься.

И он приник ртом к ее груди, обхватывая горячими губами ее нежный сосок. Хелен выгнулась дугой, подставляя ему грудь, притягивая его ближе к себе. Она поглаживала его голову тонкими пальцами. Может быть, он прав? Может, ей не нужно беспокоиться? Может, сейчас она должна просто чувствовать?

Алистэр занялся и другой грудью, поглаживая ее, теребя сосок, возбуждая Хелен. Она раздвинула ноги, пытаясь быть ближе к нему.

Он поднял голову и улыбнулся:

— Так вот чего ты хочешь?

Он смотрел в ее глаза и вел руку вниз, к трепещущему животу, к мягким волоскам у места соединения бедер.

— Алистэр, — простонала Хелен, — я не знаю…

— Нет? — промурлыкал он. — Ты не знаешь, Хелен?

И когда она смотрела в его лицо, зачарованная, околдованная, возбужденная, он прикоснулся к ней там. Ее губы раскрылись в беззвучном удивлении. Его большой палец рисовал круги. Пальцы мягко ласкали ее, поглаживали, дразнили.

— О-о-о! — выдохнула она.

— Посмотри на меня, — прошептал он. — Смотри на меня.

Он ввел в нее палец и улыбнулся ее распахнутым глазам. Чуть вытянул и надавил снова, большой палец по-прежнему кружил по нежной плоти. Ее веки отяжелели. Она чувствовала жар. Она боялась, что будет стонать и кричать, если он продолжит, и в то же время не хотела, чтобы он остановился.

— Хелен, — проникновенно прошептал он, — красавица Хелен. Давай же, покрой мои пальцы твоей сладкой росой.

Ее голова упала на плечо, словно она задремала. Она была распутница, желанная распутница, а он был мужчина, поклоняющийся ей. Она чувствовала его губы, его язык на своей шее. Легкая дрожь, спазмы, содрогания и бездна жара и удовольствия — столько удовольствия, что она не выдержала и на время отключилась.

Когда она открыла глаза, Алистэр смотрел на нее, по-прежнему мягко поглаживая рукой.

— Тебе понравилось? — проговорил он нежным голосом.

Он смогла только кивнуть, чувствуя, как горят у нее щеки.

— Хорошо. — Алистэр убрал руку

и расстегнул бриджи. — Давай посмотрим, получится ли у нас.

Она только взглянула на мягкую поросль и темную плоть. Алистэр уже стоял между ее ногами.

Он поцеловал ее. Нежно. Ласково. Но она думала только о том, что происходит там, внизу. Он вошел в нее, и она задохнулась от его жара, от его размера.

Хелен оторвалась от его губ и почти беззвучно сказала:

— Я не…

— Ш-ш-ш. Это просто физический акт. Я создан, чтобы войти в тебя. Ты создана, чтобы принять меня. Так-то.

— Но…

Он подался вперед, чуть раздвинув ее складки, открывая и растягивая ее. Ее глаза были широко открыты. Он смотрел на нее с демоническим блеском в глазах. Чуть улыбнулся и подался еще. Она чувствовала, как он входит в нее еще глубже, раздвигает ее.

— Вот видишь, — выдохнул он. — Это просто.

Он качнул бедрами и уперся в ее холмик. Теперь он полностью был в ней. Хелен никогда не чувствовала такой наполненности. Алистэр глубоко вздохнул, и она внезапно поняла, что он не так хладнокровен, каким хочет казаться. Его скулы порозовели, глаз был прикрыт, а рот искривился почти в оскале.

— Интересный факт, с которым ты, может быть, не знакома, — проговорил он низким, тяжелым голосом. — Однажды мужчина вошел так далеко, что для него было почти невозможно… Ах… — Он откинул голову, когда она сжала его внутри. Потом посмотрел на нее, его лицо выражало дикую решимость. — Невозможно остановиться.

Хелен улыбнулась и обвила его ногами.

— Он был вынужден закончить, — продолжил Алистэр и толкнулся вперед, теперь тверже и сильнее, — как если бы от этого зависела его собственная жизнь.

Он оперся одной рукой о стол, а другой поддерживал ее бедра, устанавливая ритм. Стол дрожал и шатался, что-то стеклянное подкатилось к краю и зазвенело на полу.

Ей было все равно. Смех рвался из ее груди, и теперь она не стала сдерживать его. Она запрокинула голову и смеялась, пока сильное, твердое естество решительно врывалось в ее плоть. Она улыбалась, переполненная чистой радостью, чувствуя скольжение и толчки внутри себя, ощущая такую полноту и такую легкость, какой не ощущала никогда в жизни.

И тут, к ее полному удивлению, ее настигла еще одна волна наслаждения. Настигла, подхватила, подняла и захлестнула. На ее вершине Хелен открыла глаза и увидела Алистэра, его напрягшиеся широкие плечи, капельки пота у линии волос. И вот он откинул голову назад и закричал, а после еще некоторое время медленно двигался в ней, содрогаясь, трепеща. Его лицо стало удивительно мягким.

Сначала Хелен не распознала это выражение и лишь, потом поняла — это была умиротворенность.

Ах, Господи, сколько же лет он не был с женщиной! Он забыл, как это потрясающе. На самом деле, подумал Алистэр, прижавшись лицом к шее Хелен, он забыл даже, насколько это приятно. Это великолепно. Он улыбнулся, ощущая рядом теплую женскую плоть. Может быть, некоторые вещи улучшаются с возрастом.