Приручить и властвовать
Шрифт:
– Как он туда попал? Ему нельзя было вставать с постели.
Ким уставилась на фотографию в рамке, висевшую на стене. Она в детстве, рука в гипсе, лицо непроницаемое, потому что она старалась не заплакать от боли. В последний раз, когда она видела Мастера R, выражение его лица было таким же напряженным. Он взял ее руку в свою, поцеловал пальчики, и только теперь она вспомнила, что на тыльной стороне его ладони отсутствовала игла от капельницы.
– Вот же тупица.
– Он прошел по коридору, чтобы встретиться с ее мамой.
– Господи, неудивительно,
Ей хотелось побить его за то, что он был таким глупцом. Чертов мачо.
– Он хотел убедиться, что я позабочусь о тебе. Задал мне много вопросов.
Он встретился с ее мамой.
– Неужели?
Матушка со смехом произнесла:
– Да. Он очень беспокоился о тебе.
Ким улыбнулась маме, которая сейчас выглядела гораздо моложе. Они уже отпраздновали возвращение Ким, проведя день в СПА, где Ким сделали маникюр и педикюр, а ее мама возвратила волосам свой светло-каштановый цвет. С мелированием. Кто эта женщина, и что сделали с ее мамой?
Но Ким знала в чем, а скорее в ком, было дело. Еще до похищения ее мама встречалась с мужчиной. В то время как Ким считалась пропавшей без вести, он, должно быть, стал настоящей опорой для нее.
– Вроде того, как Грэг беспокоится о тебе?
Щеки мамы залились румянцем, и она мельком глянула в сторону гостиной, где Грэг и один из его молодых коллег приветствовали аплодисментами тачдаун (прим.
– один из способов набирания очков в американском футболе).
– И у него получается, не так ли? Ким, я так счастлива, что нашла его. Поняла, что не все мужчины похожи на твоего отца. Почувствовала уважение к себе.
– Откуда ты знаешь? Ты по-прежнему готовишь. Убираешь. Работаешь. – Ким нахмурилась.
– Вообще-то, мы здесь моем посуду, пока они смотрят телевизор. Я не уверена, что есть какая-то разница.
– Разница есть. Наши отношения гармонично сбалансированы. Внутри дома моя сфера. Снаружи - его. Вспомни, как он косил траву на лужайке и подстригал кусты, когда ты пришла, чтобы мы могли по-девичьи поболтать?
– Это правда.
– Мама и Грэг оба работали, но пока не съехались, хотя это непременно произойдет.
– Я никогда не видела, чтобы двор выглядел таким ухоженным.
И дом был таким отремонтированным. Ничего не скрипело. Никакой ободранной краски. Грэг рассмеялся, когда она похвалила его, и пояснил, что он любит работать на открытом воздухе после дня, проведенного за компьютером.
Мама вытерла руки полотенцем.
– Но дело не только в справедливости, милая. Это то, как он ценит все... что я делаю. Ценит то, какая я, - она вздохнула.
– Временами мне хочется знать, как повернулась бы жизнь, если бы мне удалось уйти от твоего отца и мое чувство собственного достоинства не было бы таким приниженным. Когда кто-то говорит тебе, что ты никчемная, глупая и уродливая, со временем ты начинаешь в это верить.
– Это еще одна разновидность насилия, - заявила Ким.
Как странно видеть свою мать совсем другой, пусть
– Да. И мне очень жаль, детка, что тебе пришлось видеть это. Меня беспокоит, что это стало причиной твоего неверного представления о браке. О любви.
Так и есть. Мама была рабыней так же, как и любая женщина с ошейником на шее. Как странно, что домохозяйка может иметь меньше прав, чем саба. А мама была гораздо, гораздо менее желанной женщиной.
– Пожалуй, не без этого. Я до сих пор работаю над этим.
Все же нет необходимости заставлять маму чувствовать себя виноватой. Ким закусила губу, задумавшись над тем, как бы сменить тему разговора, и единственный вопрос, который она не хотела обсуждать, но не могла забыть, сорвался с языка.
– Так что ты думаешь о Рауле?
– Как мне может не нравиться мужчина, который получил ножевое ранение, спасая мою дочь?
– Мама шмыгнула носом и вытерла глаза.
– Или мужчина, который отправил тебя домой, хотя любой с мозгами в голове мог видеть, как его ранит необходимость отпустить тебя.
Серьезно? Поскольку испытываемые переживания Ким из-за Мастера R стали усиливаться, Ари поднялся, ткнувшись мордой в ее ладони. Она поцеловала его в мохнатую голову.
– Тем не менее, я не могу быть с ним. Он хочет принимать все решения за меня, желает, чтобы я служила ему, хочет видеть рабыню рядом с собой.
– Разве тебе запретят работать за пределами дома?
Ким вспомнила, что он рассказывал о своих бывших рабынях.
– Не думаю, что это проблема. Вопрос в том, что будет происходить в остальное время.
– Ну, - мама покачала головой в ответ.
– Это необычное предложение, и все же, чем это отличается от того, чтобы быть домохозяйкой? Брак подразумевает... что каждая личность служит другой, и я увидела в твоем Рауле то, что он будет заботиться о тебе не меньше, чем ты будешь ухаживать за ним. Поэтому, вероятно, вопрос сводится к тому, кто принимает решения. Хочешь, чтобы это делал он?
Ким открыла рот, готовая сказать «конечно, нет», но ее мать подняла руку.
– Если бы ты действительно знала ответ, то не выглядела бы такой несчастной. Ты не продвинешься вперед в вопросе предоставления тебе права выбора, потому что сама не сделала ни одного.
– Разве нет? Я думала, что сделала свой выбор.
Мама покачала головой.
– Выглядишь потерянной, детка.
– Ну, да, что тут можно сказать, именно такой я себя и ощущаю.
– Подумай об этом, а пока не будешь уверена в дальнейшем, пусть все идет своим чередом. Какой бы путь ты ни выбрала, я поддержу тебя в твоем решении.
* * *
Поборов внутри циничные и трусливые порывы, Ким позвонила Раулю. Она хотела поблагодарить его за Ари и.… поговорить. Но звонок принял его секретарь. Мастер R курировал проект в Коста-Рике.