Присяга Российской империи
Шрифт:
Отель Марриотт, Варшава, 28 декабря 1999 года 04:30
Уильям Коэн только-только начал проваливаться в спокойное селое небытие, когда вежливая рука прикоснулась к его плечу.
— Ну что там еще?! — откинул край одеяла генерал.
— Простите, господин министр, это Пентагон, — потянул трубку офицер охраны. — Генерал Джефри Кагган.
— Послушайте, Джефри! — рявкнул в микрофон Уильям. — Я сегодня на ногах уже пятнадцать часов! Я пересек три часовых пояса! Я только что принял снотворное и хочу спать! Если вы хотите доложить о сбоях в компьютере,
— У нас чрезвычайная ситуация, господин министр, — спокойно ответил собеседник. — Четыре часа неизвестным самолетом атакован наш ракетный фрегат «Оливер Х. Перри». Противнику удалось скрыться.
— Корабль погиб?
— Нет, они сбили противокорабельную крылатую ракету.
— Тогда какого черта вы поднимаете меня из постели?! Да еще спустя четыре часа после происшествия!
— К нам от шерифов многих областей начали поступать в большом количестве жалобы от жителей по поводу низко летающих боевых самолетов.
— И вы разбудили меня из-за этого дерьма, Джефри?
— Да дайте же мне договорить, Уильям! — наконец вспылил и генерал Кагган. — Жалобы поступали из Бейкера, Ралид-Сити, Уайнт-Ривера, Сагино, Эри. Все эти селения расположены на прямой, идущей от места патрулирования фрегата вглубь страны. Я просил адъютанта проверить время поступления жалоб, и получилось, что кто-то летит через страну со скоростью примерно четырехсот миль. Некоторые обиженные описали машину как большой белый самолет без опознавательных знаков. Если продлить трассу полета, то получится, что он выйдет к Атлантике где-то между Нью-Арком и Атлантик-Сити. Если, конечно, не повернет к Вашингтону.
— Черт возьми, Джефри! Поднимите «Аваксы», найдите его и наведите на него истребители!
— Простите, Уильям, но у нас в стране сейчас только два самолета ДРЛО, и оба проходят плановое обслуживание. Эти машины находятся на передовой линии, в местах предполагаемых театров военных действий.
— Черт! — министр обороны США все-таки поднялся с постели, подошел к окну. Отодвинул занавески и с высоты двадцать второго этажа окинул взглядом расчерченную светлыми линиями улиц и проспектов панораму ночного города. — Что ты предлагаешь?
— Я перекинул перехватчики Национальной гвардии из Флориды и от канадской границы. Пятнадцать машин в три смены патрулируют небо над Вашингтоном, еще восемнадцать прикрыли парами небо Филадельфии.
— Разумно, — кивнул Коэн.
— Я прошу разрешения в случае появления самолета открывать огонь без предупреждения.
— Но он может упасть в населенном районе, прямо в центре Вашингтона.
— Именно поэтому я и звоню, господин министр. Если этот стервятник появится над столицей, времени на переговоры у меня уже не останется. Вы даете разрешение уничтожить неизвестный самолет, где бы он ни появился?
Министр обороны поморщился, словно от прострела в пояснице, покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Потом кивнул:
— Да. — Генерал отключил телефон, протянул его офицеру охраны: — Ну что, довольны? Теперь я уже точно не усну.
Филадельфия, 27 декабря 23:10
— Ну и что мы по их мнению можем здесь углядеть? — задал чисто риторический
— Ерунда, — послышался в наушниках голос Толстого Вилли, худощавого мясника из района порта, который сейчас покачивался справа и чуть сзади, на высоте тридцати тысяч футов. — Еще пятьсот галлонов спалим, и можно возвращаться. Сегодня больше поднимать не станут.
— Это-то понятно, — кивнул Наос. — Но как, по их мнению, мы можем увидеть какой-то самолет без опознавательных знаков? Я собственных перчаток не вижу!
Пилот повернул голову и бросил взгляд вниз. Ночная земля с огромной высоты выглядела непривычно. В бархатистой темноте бегали похожие на треугольники светлячки автомобильных фар, местами желтая аура оттеняла ровный черный прямоугольник автозаправки. Или, вернее — крыша автозаправки. Местами свет образовывал небольшие желто-белые лужицы частных усадеб. Мелкими штрихами слабоосвещенных улиц определялись поселки…
— Интересно, а это что за красные огоньки? — заинтересовался гвардеец короткой подборкой светлячков, словно кто-то поставил на полке бок о бок четыре свечи. — Вилли, давай примем влево двадцать.
— Ты видишь?
— Да!
— Земля, Земля, говорит охотник три, — включил рацию Дуглас Наос. — Наблюдаю выхлоп реактивных двигателей. Самолет тяжелый, четыре мотора. Проблесковых огней не несет.
— Охотник три, Земля разрешает работу по готовности.
— Вас понял, Земля, — засмеялся Наос. — Ну что, Вилли, повеселимся?
Он включил радиолокационный прицел: удаление цели пятнадцать миль. Его стапятидесятифунтовым ракетам «Falcon» с инфракрасным наведением для захвата цели требовалась дальность шесть миль.
— Ничего, сейчас нагоним, — кивнул Дуглас Наос. — Вилли, начинаем атаку!
И он толкнул сектор тяги вперед, переходя на форсаж. Двадцатитонная машина, грозно заревев, начала разгоняться до предельных двух тысяч километров в час. Указатель дальномера тут же стал раскручиваться в обратную сторону: четырнадцать миль, тринадцать, двенадцать.
— Саша, на нас светят, сзади, — указал на сигнальную лампу второй пилот. — Мы под прицелом.
— Значит, будем улепетывать. Форсаж. Изменить стреловидность.
Темно-красные факелы в соплах пожелтели, толкая ракетоносец вперед.
Дальномер замедлил свой отсчет: одиннадцать… десять… десять… десять… Одиннадцать. Двенадцать!
— Что такое?! — не понял национальный гвардеец, глядя то на дальномер, то на плавно отдаляющиеся точки впереди. Он толкнул еще раз сектор тяги, постучал по ручке управления. Но это ничего не могло изменить: предельная скорость его пятилетнего «F/A-18A/D «Hornet»» все равно на двести километров в час уступала несущемуся на форсаже «ТУ-160». И стратегический бомбардировщик с каждой минутой отдалялся от своего преследователя.