Присягнувшие Тьме
Шрифт:
Дома — новое разочарование. Манон еще спала. Я отстегнул кобуру и направился на кухню. Она приготовила то, что я люблю. Молодые побеги бамбука, зеленые бобы, соевое масло, белый рис и семя кунжута. Термос полон чая. Я рассматривал угощение и приборы, заботливо расставленные и разложенные на стойке: миску из дерева ююбы, лакированные палочки, ложки, чашку… В этих ненавязчивых знаках внимания я помимо своей воли усматривал скрытый намек: «Катись ты к черту».
Я принялся за еду стоя, без малейшего аппетита. Мрачные мысли не
Весь день я провел среди ненормальных, но сам был не лучше их. Зачем убивать двенадцать часов на проверку дурацких гипотез? Я должен был бы сосредоточиться на конкретном расследовании: найти убийцу Сильви Симонис, потому что ничего важнее сейчас нет.
Только это докажет невиновность Манон. После возвращения я ни на шаг не продвинулся в этом направлении. Я не в состоянии был дать своим ребятам дельные наводки. Поиски в Юра никуда не привели. То же с Габоном и выходцами из него. А за это время на Уголовный отдел свалилась куча новых преступлений… Моя команда ушла с головой в текущую работу. Дюмайе была права: я — вне темы.
Я кое-как завершил свой ужин. Убрал продукты в холодильник и положил ложки, миску и палочки в мойку. Взял бутылку водки из морозильника и наполнил чашку. Потом залпом ее осушил. Внутренности запылали. Прихватив бутылку, я плюхнулся на диван.
Свет я не включал. Полулежа во мраке, я глядел на черные балки потолка. Из-за окна доносился шум дождя и уличного движения. Нужно было искать новый путь. Забыть про видения Люка и предполагаемую реальность дьявола. Сосредоточиться на Юра, насекомых, лишайниках, кислотах… Обозначить границы расследования. В конце концов, у меня была убийца в Италии. Виновный в Эстонии. Пришло время взяться за убийцу из Сартуи. Философствовать недосуг.
Я поднес бутылку к губам и вдруг замер. В голове молнией мелькнула догадка. Уже давно — с тех пор как я узнал о «лишенных света» — я подозревал, что за ними стоял «кукловод». В глубине души я никогда не верил в полную виновность Агостины и Раймо.
Ни она, ни он не обладали знаниями и навыками, которые позволили бы им так умело использовать насекомых.
Но только теперь до меня дошло.
Никакой он не «кукловод», а настоящий убийца.
Убийца, который сам совершал преступление, а потом умудрялся убедить неуравновешенных людей в их виновности.
И ван Дитерлинг, и Замошский говорили о том, что за «лишенными света» стоял дьявол.
Но в действительности за ними стоял обыкновенный смертный человек. Душевнобольной, отыскивавший по всей Европе пострадавших от насилия людей, перенесших клиническую смерть, и мстивший за них.
Разве на коре дерева возле обители Богоматери Благих дел не было написано: «Я ЗАЩИЩАЮ ЛИШЕННЫХ СВЕТА»?
Не надо искать виновного в убийстве Сильви Симонис.
Я должен искать одного убийцу по всем трем делам — и, без сомнения, по многим другим!
Преступник, живущий в Юра — в этом я не сомневался, — совершал
Меня опять осенило. А что, если этот человек просто сам создавал «лишенных света»? Что, если ему удалось проникнуть в их подсознание и поселить там черные видения?
Не демон, а демиург.
Человек, организовавший три убийства.
Человек, насылавший видения, которые якобы им предшествовали.
Я нашел имя для моего «суперподозреваемого».
Пришелец из Тьмы.
Да, настало время вернуть весь этот черный спектакль на землю. Светящийся старик, плотоядный ангел, изувеченный подросток: все это ипостаси одного человека. Сумасшедшего, который гримировался, переодевался и занимался обработкой сознания. Убийцы, который терзал тела и оставлял метки дьявола. Душевнобольного, отождествляющего себя с Сатаной и плодящего для себя «лишенных света»!
Еще глоток водки.
Снова жгучие размышления.
Что он делал, чтобы внушить травмированным людям их видения? Как он появлялся перед ними? Ответов нет. Тем не менее я чувствовал, как во мне горячей, приятной волной разливается уверенность.
Пришелец из Тьмы.
Такой мерзавец существовал, и я собирался до него добраться.
Это он написал мне «Я ЖДАЛ ТЕБЯ», а затем «ТОЛЬКО ТЫ И Я». Этот дьявол ждал своего Михаила Архангела, чтобы помериться с ним силами!
Я еще пропустил водочки за здравие своей новой версии.
Вибрация мобильника заставила меня подскочить.
Я подумал, что это Корина Маньян. Оказалось, Свендсен.
— Кажется, у меня новости.
— О чем?
— Об укусах.
Лишь через несколько секунд я понял, о чем речь. Уже очень давно никто не упоминал об этой специфической детали: оставшихся на телах убитых следах зубов.
Свендсен продолжал:
— По-моему, я понял, как это делалось.
— Ты на набережной Рапе?
— А где же мне еще быть?
— Еду.
Я с трудом поднялся, убрал бутылку в морозильник, взял плащ и закрепил кобуру на ремне. Написав записку, объясняющую мое исчезновение, и положив ее на столик в гостиной, я бесшумно удалился.
Перейдя через улицу, я постучал в стекло ребятам, которые с самого нашего приезда вели наблюдение за моим домом и перемещениями Манон. Стекло опустилось. На меня пахнуло ароматами еды из «Макдоналдса» и холодного кофе.
— Я вернусь через пару часов. Смотрите в оба.
Полицейский с лицом цвета папье-маше молча кивнул.
Я пошел к своей тачке. Машинально подняв глаза на свое окно, я, как мне показалось, различил быстро мелькнувшую за занавесками тень. Я стал пристально, с напряжением вглядываться в складки материи. Проснулась ли Манон, или это был отблеск фар проехавшего автомобиля?