Притяжение
Шрифт:
Ник снова закашляла.
— Я не собираюсь никуда уходить, детектив.
— Будьте добры, назовите, пожалуйста, телефон квартиры, из которой вы звоните.
Ник заслонила трубку ладонью.
— Он хочет, чтобы я назвала ваш номер, — шепнула она судье. — Это ничего?
— Ничего, ничего, — устало успокоил ее дядя Эдвард.
Ник назвала номер, записанный на табличке телефона.
— Это на случай, если прервется связь, мисс Столлингс. Понятно? Теперь такой вопрос: 510, Ист, Восемьдесят четвертая улица — это ваш официальный адрес?
— Да, конечно.
— Благодарю
Ник рассеянно кивнула и только после этого сообразила, что собеседник ее не видит. Она быстро проговорила:
— Чудесно, чудесно. Я… вы хотите задать мне еще какие-нибудь вопросы прямо сейчас?
— Нет, нет. Вы действуете совершенно правильно, мисс Столлингс.
Прозвенел звонок внутренней связи. Судья снял трубку и через некоторое время пробурчал:
— Да. Конечно.
Он повесил трубку и посмотрел на Ник. Она снова вспомнила документальный фильм про обреченного человека. Господин Костантино смотрел на Ник точно так же, как охранник смотрел на заключенного, которого вел на электрический стул.
— Они уже поднимаются, — сказал дядя Эдвард.
— Детектив, — выговорила Ник в трубку. — Полицейские уже приехали. Что я должна делать?
— Просто поезжайте с ними. Я встречу вас в вашей квартире.
«Мы все встретимся там с Джеффри».
— Кстати, вы можете не возвращаться в свою квартиру, если вам этого не хочется, мисс Столлингс. Это было бы вполне естественно. Мы можем поговорить на улице, в подъезде или в машине. Но — я уверен, вы это поймете — мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, что произошло в вашей комнате.
— Я понимаю, — сказала Ник, стараясь показать, что готова к сотрудничеству.
Раздался звонок в дверь. Дядя Эдвард открыл ее, впустив двоих полисменов, которые сильно запыхались. Они сразу впились взглядами в Ник.
— Мисс Столлингс? — обратился к ней более высокий полицейский, рыжие волосы которого выбивались из-под слишком тесной фуражки.
Ник приподняла руку.
— Это я, — тихо проговорила она.
— Я сержант… — Полисмен представился, но Ник, пытавшаяся сосредоточиться, не запомнила его имя. — Вы не откажетесь пройти с нами, мадам?
Ник ожидала, что на нее наденут наручники, но полицейские вели себя очень вежливо.
Ник сказала детективу:
— Они уже вошли.
— Отлично. Теперь успокойтесь. Увидимся через несколько минут.
— Спасибо, — сказала Ник и повесила трубку.
«Спасибо?»
— Как вас зовут, сэр? — спросил рыжеволосый полицейский хозяина квартиры.
— Эдвард Костантино. Кос-тан-тино.
Напарник рыжеволосого что-то записал.
— Это ваша квартира, мистер Костантино? — спросил второй полисмен.
— Да, — подтвердил дядя Эдвард.
— С вашего позволения, я спрошу: как долго мисс Столлингс находилась здесь, мистер Костантино? — спросил рыжий.
— Минут пятнадцать, кажется, — ответил судья, глядя на Ник. — Или я ошибаюсь?
Ник не могла сказать, сколько
— Ну да. Я полагаю… да. — Она кивнула. Затем испугалась, что отвечает слишком уклончиво. — Пятнадцать минут. Да.
— Спасибо, мистер Костантино, — сказал рыжий. — Вы не собираетесь выезжать из города в ближайшие несколько дней?
Судья чуть не рассмеялся.
— Это не входит в мои планы.
— Хорошо, — кивнул полисмен. — Вы не откажетесь пройти с нами, мисс Столлингс?
Ник хотела пожать руку дяде Эдварду, но сообразила, что проявление взаимной симпатии может скомпрометировать судью. Когда она уже подошла к двери, дядя Эдвард остановил ее, обнял за плечи и подмигнул. Кажется, он не знал, что ей сказать.
— Вы очень добры, дядя Эдвард, — пробормотала Ник и тут же пожалела, что не назвала его мистером Костантино.
— Ну, что ж, — проговорил дядя Эдвард. — Все… правильно. — Он несколько раз неуверенно кивнул. — С вами все в порядке?
— Да, — ответила Ник.
— Моя сестра отлично разбирается в людях, — прошептал судья ей на уха. Ник заметила, как приподнялись уголки его губ. — Только расскажите им все без утайки.
— Хорошо. Спасибо. До свидания.
Полисмены вывели Ник из квартиры.
ГЛАВА 13
За несколько недель до случая с Дейвом и теннисным костюмом произошло событие в сексуальной жизни Ник, которое необычайно взволновало, до смерти напугало и сформировало ее. Оно было связано с ее первым оргазмом.
Однажды после школы, оставшись дома одна (мать была в клубе), Ник зашла в комнату родителей и стала обследовать их комоды. Сначала девушка порылась в вещах матери, как делала это не раз с раннего детства. Она перебрала белье, приложила к блузке лифчик, который был ей явно велик, поразмышляла над хитросплетением застежек на старомодном поясе для чулок.
Все эти вещи Ник видела и раньше, а в этот раз ей захотелось проникнуть на неисследованную территорию — в комод отца. Он категорически запрещал домашним подходить к нему из-за своей педантичности.
Два верхних ящика, заполненные нижним бельем и носками, не представляли для Ник особого интереса. Но третий содержал вещицы, которых она никогда прежде не видела. Там были запонки для манжет и заколки для галстуков, косточки для воротничков, какие-то французские монеты и, наконец, — в дальнем углу ящика — старая маленькая фотография. Дыхание Ник участилось, когда она перевернула фотокарточку и увидела, что на ней запечатлена голая молодая женщина, идущая вдоль берега. К своему удивлению, Ник поняла, что это ее мать в возрасте лет двадцати. Оказывается, ее мама обладала тогда прекрасной фигурой. Ник попыталась представить себе, при каких обстоятельствах могла быть сфотографирована ее мать. То, что она ходила по берегу голой, казалось Ник совершенно непостижимым. Она запихнула фотокарточку обратно в ящик, постаравшись положить ее на прежнее место. После этого Ник заметила маленький скомканный кусок красной материи. Расправив его, Ник поняла, что перед ней мужские плавки-бикини.