Приватная жизнь профессора механики
Шрифт:
Тут вмешался Серафим и предложил снять недорого 'квартирку' в Пушкино у его знакомого. Серафим созвонился со знакомым, и наутро мы встретились.
Это был один из 'ханыг', приходивших к дяде Симе, когда ещё я жил у него в комнате. Мы с 'ханыгой' сели на трёхвагонку, доехали до Лосинки, пересели на электричку до Пушкино, доехали и достаточно долго шли пешком. На окраине Пушкино в сторону станции Заветы Ильича, стояло одинокое одноэтажное деревянное здание с забитыми окнами и дверями. Но одна из дверей не была заколочена, мы в неё и вошли. Маленькая комнатка с забитым окном, к счастью с электричеством. О воде и не
Лиля быстро подмела комнату, постелила постель, нарвала цветов у дома, поставила их в банку с водой. Казалось бы, живи - не хочу! Я сбегал в магазин за выпивкой, какую-то еду Лиля привезла с собой. Выпили, вернее, выпил я один, пошли погулять на речку. Достаточно близко протекала, кажется, Клязьма, с лодочной станцией неподалёку. Но вскоре Лиля устала, и мы вернулись.
Таня не выходила у меня из головы; я попробовал ещё выпить, но получилось хуже, мне стало труднее сдерживать себя. Ничего, кроме Тани, не шло в голову. Было около семи вечера - лечь, что ли, спать? Но мысль о том, что я здесь - а она там, была для меня невыносима. Я почувствовал себя рабом, арестантом в тюрьме, пленным. Даже то, что жена - близкий человек, в таком положении и страдает - не останавливало меня.
Сейчас мне удивительно это вспоминать, но я способен был на всё, даже на самое худшее (не буду даже говорить об этом!), чтобы оказаться рядом с Таней. Вот, что такое - любовь и страсть, 'амок' Цвейга! Вот какова природа страсти леди Макбет, булгаковской Фриды, и их многочисленных последовательниц и последователей! Любовь гони в дверь, а она влетит в окно!
Лиля, видя мои мучения, вдруг предложила мне поехать и проведать Таню - а вдруг ей плохо, вдруг она плачет! Понимая, что поступаю подло, я тем не менеее, как был, так и сорвался с места и побежал. Потом, пробежав метров десять, вернулся, поцеловал жену, сказав 'спасибо', и что вернусь к ночи обязательно, стремглав побежал к станции.
Как я оказался в 'Пожарке' - не помню, кажется, путь от Лосинки до Института Пути я пробежал по шпалам. Но сердце неслось впереди меня, шагов на двадцать-тридцать, я даже видел его контуры передо мной.
Вот тут уж мне ни под каким видом никого нельзя было застать с Таней! Я гнал эту мысль, как опасную, а ведь всё было к тому. И сидеть бы мне вместо защиты диссертации, и нести грех на всю оставшуюся жизнь, если бы она ещё и осталась!
К счастью, Таня была одна. Серафим рассказал ей, что пристроил нас в пустой комнате в Пушкино. И вдруг появляюсь я, тяжело дыша, не видя ничего перед собой, кроме Тани.
– Как, ты оставил беременную жену, одну в этой глуши?
– был первый её вопрос.
– Поедем сейчас же туда!
Но я замотал головой и поволок Таню к койке. К счастью, Игорёк опять был у Таниной тёти Марины. Она взяла его к себе на весь период расселения 'Пожарки'. Внизу уже работала вычислительная машина, и все говорили, что излучение её особенно опасно для детей.
Когда я немного успокоился, было уже часов 11 вечера. Выходить так поздно было бесполезно - пока дойдём пешком до Лосинки, электрички перестанут ходить. Ночь прошла беспокойно, мучили мысли, и чтобы сбить
Утром рано я собрался ехать обратно в Пушкино. Таня решительно заявила, что едет со мной. Потом она пояснила мне - мало ли что могло за ночь случиться с Лилей - одной в пустом доме и беременной к тому же. Вдвоём всё-таки легче.
Когда мы приехали, а было около десяти утра, Лиля была уже одета (оказывается, она спать не ложилась, ждала меня и боялась выключить свет) и приведена в порядок. Неожиданно для меня, она встретила нас приветливо. Таня даже поцеловала её со словами: 'Слава богу, жива-здорова!'.
Мы выпили чаю и пошли гулять на реку. Зашли на лодочную станцию, взяли лодку, Таня села на вёсла - она прекрасно гребла. Катаемся, поём песни хором, чуть ли ни: 'Парней так много холостых:' - с юмором и с подначками.
Вдруг я увидел посреди реки большой прекрасный цветок водяной лилии. Таня подгребла к нему, и я сорвал его. Сорвал - и не знаю, кому давать - так и сижу с цветком в растерянности.
– Дай ей, - она же твоя жена!
– кивнула Таня на Лилю.
– Нет, лучше дай Тане, - она же твоя любовница!
– парировала та.
– Тьфу, - сказал я и выбросил в воду невинно пострадавший цветок.
После этого случая настроение упало, мы сдали лодку. Таня стала собираться домой. Я вызвался проводить её. Лиля отпустила. Мы приехали в 'Пожарку' часа в четыре. Настроение гадкое.
– - Куда это всё нас приведёт - не знаю!
– рассуждала вслух Таня, - уж хоть она беременной бы не была, тогда понятно, а так - чёрт знает что получается!
– У Серафима в комнате 'пир' шёл горой. Я заглянул к нему, мне замахали руками - заходи, мол! Все старые знакомые. Я зашёл, выпил полстакана, запил пивом. И вдруг так 'захорошело', стало так легко, и ушли все, какие были, плохие мысли. Редко так сразу и, я бы сказал, эффективно, помогает водка человеку!
Я сбегал в магазин, взял две бутылки и зашёл к Серафиму вместе с Таней. Дядя Сима любил Таню за её прямоту, трудолюбие, красоту, за то, что она не фыркала при виде пьяного человека. Да её и нельзя было не любить - я не знал человека из знакомых, который сказал бы о ней плохо.
Нас посадили вместе - как жениха и невесту посреди стола, спиной к окну. Все чокались с нами и пили за нас. Даже кричали 'горько!'. И вдруг дверь тихо растворяется и появляется : Лиля.
– Я вам тут не помешала?
– спрашивает она скромно и проходит в комнату. Таня мгновенно вскочила и полезла в окно. Я - за ней, держать, второй этаж, всё-таки, и высокий. Все повскакивали с мест, ничего не понимая. Кое-кто бросился к Лиле с угрозами: кто такая, дескать, чего припёрлась?
Серафим мгновенно подскочил к Лиле, обнял её, закрыв своим телом, и, обернувшись, вытаращив свои белые глаза, сказал грозно:
– Она - моя! Это - моя прекрасная дама, и кто заденет её, будет драться со мной!
– Так бы и сказал, а то входят тут без вызова:- раздались вялые возгласы и тут же стихли.
Мы с Таней и Лилей вышли в коридор. Дамы заперли меня в Таниной комнате, а сами у дверей обсуждают мою судьбу.
– Мне такой не нужен, - слышу я голос Лили, - бери его себе.
– А мне на хрена такой, если тебе не нужен!
– отвечала Таня.