Привет из прошлого
Шрифт:
Улыбка паладина не предвещала ничего хорошего.
– Очнулась… – протянул он. Выглядел Арвин так себе – волосы свалялись, глаза подёрнулись мутноватой плёнкой и обтянулись алой сеткой лопнувших сосудов, руки слегка тряслись, по щеке из глубокой ранки сбегали вниз, на шею, мелкие кровяные капельки. Рубашка на левом боку была порезана, в дырку проглядывала сочащаяся тёмно-красным колотая рана. Влажно алел и правый рукав. Кроме того, от паладина явственно попахивало копчёностями.
Крепко же ему досталось.
Сам виноват.
Вэл внешне пострадал
– Собирайся. – Паладин растерял остатки вежливости и воспитанности (оные, правда, он и раньше проявлял не слишком) и потому дёрнул меня за руку пребольно, нарочно впиваясь пальцами, как кузнечными клещами. – Что там тебе нужно было, забирай, и в путь. Хватит, наигрались. Набаловались. Поразвлеклись на славу!
Последние слова он, запрокинув голову, почти выкрикнул в равнодушное небо. М-да, взбесился наш воин света, кажется, не на шутку. Понимаю. Мало кто в восторг придёт, если его отхлестать ветками, шлёпнуть курицей по лицу, натравить костяного голема, побить мёртвыми руками, а потом ещё уронить на макушку целый дом.
– Ик! – авторитетно поддержал Арвина ученичок.
– Да прекрати же ты! Издеваешься, что ли?! – взвился мужчина.
– Я бы и… ик… рад! Да как? – обиженно возопил мальчишка.
– Хочешь, помогу? – любезно предложила я. – Могу умертвить тебе гортань и грудные мышцы. Неживое тело не икает.
– Ууу, погибель людская, – прошипел неблагодарный Вэл, отворачиваясь. А чего он хотел? Чернокнижники не врачуют, чернокнижники убивают. За исцелением – это к друидам пожалуйте. И к паладинам, кстати.
– Вставай. Собирайся. Мы выезжаем немедленно. – Арвин шипел, как рассерженная степная гадюка, разве что ядом не плевался во все стороны. Побоявшись, что он в качестве моральной компенсации за все причинённые его светлейшеству неудобства вздумает меня ударить, я покорно поднялась на ноги и заковыляла к тому, что ещё утром было моим уютным домом.
Пошатывало. Голова тут же выразила своё отрицательное отношение к таким физическим нагрузкам и закружилась пуще прежнего. Перед глазами всё плыло, спина ныла, ноги подгибались. Я, с немалым трудом сосредоточившись на расползающихся, как тараканы, мыслях, рассеяно подумала, что зря ехидствовала над исцарапанным, побитым и подраненным паладином.
Мне досталось не меньше.
– Стой. Я помогу. Аккуратнее ставь ноги – здесь их легко переломать. Поворачивайся живее. Не вздумай выкинуть ещё какой-нибудь фокус. В следующий раз я уже не буду столь милосерден.
Я покорно кивала, позволяя поддерживать себя и помогать перебраться через завалы. Глаза застилали слёзы. Мой дом! Что они с ним сотворили?!
Дома-то, по сути, и не было. Стены раскатились по брёвнышку, крыша, кстати, почти целая, валялась в сторонке… Фундамент,
Паладины в процессе поисков пленной чернокнижницы, так ловко укрывшейся от них под землёй, проторили настоящую дорогу до погреба и разгребли все завалы над ним. Крышку заботливо оставили открытой. Я посмотрела вниз и поёжилась. Вновь лезть в вязкую темноту, уже не сулящую спасения и укрытия, не хотелось.
– Чего встала? Давай, давай. Тебе ж страх как необходимо было твоё барахло. Мы его не тронули. Вытаскивай скорее. Да поторапливайся.
Я, почти ничего не видя из-за слёз, послушно опустилась на корточки и нашарила ногой верхнюю ступеньку лестницы.
– Живее, – подстёгивал меня возмутительно бодрый голос паладина. – Да что ты там возишься, как муха осенняя? Учти, если не вытащишь своё добро в самое ближайшее время, мы пустимся в дорогу без него. Пеняй тогда на себя.
Кое-как я сползла в подпол. Там тоже царил бедлам: когда светлая паладинская магия окончательно уничтожила голема, дом тряхнуло так, что аж содрогнулась земля. Полки под моими припасами треснули, кадушки и горшки попадали вниз, и теперь в погребе многозначительно витал пикантный запах солений. Сообразив, что это неспроста, я буквально слетела с лестницы (благо, сила тяжести в этом деле мне очень помогла) и кинулась к своим сумкам.
К счастью, рассолы и жижи, вытекшие из разбитой посуды, не успели добраться до моих драгоценных вещей. Прежде всего я схватила, конечно же, сумки с книгами. Посох чернокнижника, разумеется, представляет собой огромную ценность, но его при необходимости можно изготовить ещё раз. А вот если погибнут старинные кладези мудрости – это будет настоящая катастрофа. Повторить их от и до на бумаге я не смогу.
– Что ты там делаешь? Выйди на свет, я тебя не вижу, – нудел сверху паладин, озабоченно заглядывая в погреб. Конечно, не видишь, ты ж в темноту смотришь, а на дворе белый день стоит!
Я, не обращая внимания на его негодующий бубнёж, озабоченно оглядывалась по сторонам. Так, оружие в сумках есть, деньги тоже. Вроде, ничего не забыла? Ах да, крылья…
– Ну, сама напросилась. Я спускаюсь. Вэл, постереги тут! – натужно запыхтел паладин и тут же перекрыл единственный в погребе источник света – открытую крышку – своим задом.
– Зачем ты мне здесь? Я уже вылезать собралась, – запротестовала я, прижимая к себе сумки.
– Ничего, вместе поднимемся. – Арвин гулко спрыгнул ко мне, огляделся и поморщился: – Ну и бардак же ты тут развела! Фу! А ещё женщина…