Привет, моя Аварийная
Шрифт:
– Без вариантов.
– И никаких версий?
– усмехается Гарик.
– Вообще.
– Даже у меня есть версии!
– цокает он.
Да? Это потому, что ты не внутри нашей реальности. А я внутри, и у меня нет версий.
– Я не трахался с Кариной, - поясняю для него.
– И ни с кем, кроме Аварии.
– Судя по всему, она не столь уверена в
Третий час.
Набираю Карину.
– Ммм?
– сонно в трубку.
– Арчи...
– Ничего мне не хочешь объяснить?
Тишина…
– Карина!
– рявкаю я.
– Ты не хочешь мне объяснить клинописи на своей тачке?
– Нет, - холодно.
– Не хочу. Но будь любезен, приведи ее в порядок, Артур.
– Если я узнаю, Карина, что это ты как-то накосячила…
Тишина.
– Лучше скажи мне… сама.
– Что сказать?
– Какого черта Авария расписалась на твоей тачке?!
– Это же твоя жена, - с сарказмом, - Арчи. Спроси у нее сам. Ой… или сбежала? Говорят, ты ищешь ее уже не первую неделю. Скучаешь? Приезжай… согрею, расслаблю.
– Да пошла ты…
– Ах! Ну, поищи еще. Как всё неустойчиво в этом мире, да, Милый? А ты говорил, что ничто не может разрушить «вас». И уж «тем более такая, как» Я!
– Когда это я тебе такое говорил?
Я даже самому себе такого не говорил. Зачем проговаривать очевидное.
Смех. Злой и мстительный.
– За свой базар, Артур, иногда приходится отвечать. И платить. И я хочу, чтобы ты сглотнул свой базар.
– Сука.
– Отдыхай, мальчик.
– Чтобы твоей тачки здесь не было уже с утра. Иначе отправлю этот металлолом на свалку.
Скидываю вызов, с чувством пиная по покрышке.
– Сука!!
– Какие новости?
– присаживается на капот Тери.
– Карина как-то замешана в этом. Как-то очень нехорошо.
– Тогда — всё очевидно, - хмыкает Кипиш.
– Наплела что-то твоей благоверной.
– Нет. Не очевидно. Есть один нюанс. Авария бы никогда не поверила ей. И никому, кроме меня. Она бы выяснила отношения со мной лично.
– Уверен?
– Как в себе.
– Тогда, реально, никаких версий, - ведет пальцем по царапине Гарик.
Мы
Еще раз рассматриваю убитую тачку. Опираясь на стену, сползаю на корточки.
Я не косячил, Авария… С чего ты взяла?
Если ты реально уверена в этом, то я не увижу тебя больше, да. А если увижу, то в таких обстоятельствах, после которых вряд ли выживу. Мне страшно представить, как ты можешь ударить по мне, если вдруг сильно захочешь. Я убью его, Янка, слышишь. Убью. Пожалей нас всех.
Да, и спасибо, что не подожгла хату, всего лишь небольшой разгром. И эти царапины ножом на крыльях, а не на лице этой суки. Потому что я бы...
Открываю ее контакт. Вне сети. Читаю наши переписки. Вернее, мои последние послания в никуда. Сначала оскорбительные и угрожающие, потом просто болючие.
«Не доставлено».
– Чего будешь делать?
– Не знаю… - пытаясь справиться с невыносимо болезненным нытьем в груди, отвечаю я, закрывая глаза.
– У нас развод восьмого.
– Вот и поговорите.
– Она не придет туда сама, Гарик. Нас просто разведут в присутствии ее адвоката.
– Может, хрен с ней?
– жалобно смотрит на меня Кипиш.
– Ты чего так расклеился, дружище? Это ж просто...
– Нет, не просто! Она моя. Буду искать.
– Да где?!
– Попробую попасть на аудиенцию к «бабуле».
– Да не скажет она тебе ничего!
– отмахивается Тери.
– Мне и не надо. Попробую дернуть ее телефон. Найти там номер.
– Арчи… ты гонишь!
– хватается за голову Гарик.
– Гарик, мне нужен парламентер, съезди со мной?
– Что я должен буду делать?
– Интеллигентно общаться с бабулей. Она у нас театралка, а ты единственный из нас, кто...
Гарик из семьи актеров. Не родители, конечно. Но дед, бабушка...
– Завтра Новый год… потусовались бы… - ноет Кипиш.
– Новый год!
– подрываюсь я.
– Как я мог забыть. Карнавал!
– Карнавал? – непонимающе.
– Она хотела на один неформальный карнавал! Она мне весь мозг сделала с этим карнавалом! Я сказал, что ноги ее там не будет. Поэтому, она по-любому будет там!
Машина Тери стоит на смотровой яме. Да, нужно было подлатать кое-что...
– Кипиш, дай на завтра тачку!
– Кипиш среди нас - единственная ничем не озабоченная «золотинка».