Привет, моя Аварийная

Рам Янка

– Всё... тишина… - делает дозвон, ставит на громкую.

– Только попробуй сказать ей что-нибудь сопливое…

Шикает.

– Просто спроси, в чем косяк! Если она станет с тобой говорить.

– Тихо… Почему бы ей не поговорить с вежливым человеком?

Потому, что это АВАРИЯ!

– Да?..

– Яна, добрый вечер.

–

Добрый вечер, - неуверенно.

– Меня зовут Игорь Вдовиченко. Ты меня не знаешь. Но я знаю тебя.

– И?

– Я - друг твоего мужа… - траурная пауза.

Ты специально делаешь это, дружище?

Не знаю, специально ли, но прокатывает!

– С ним что-то случилось?..
– подозрительно.

– Да!

– Он жив?
– уже не так подозрительно, больше тревожно.

– В коме. Умирает от неразделенной любви.

Да тьфу! Все испортил!
– бешусь я, врезая кулаком в обшивку крыши.

– Да-а-а?… - и я вижу выражение ее лица, сейчас мои «тарелки» полетят на пол.
– У тебя такой… - вкрадчиво, - ...сексуальный голос, Игорь... Вдовиченко… Я бы тебе отсосала…

Поперхнувшись, он в шоке открывает рот, неверяще глядя на меня.

Кровь бросается мне в лицо. И ему...

– Зараза!!
– взрывает меня.
– Сучка мелкая!

Я вырываю из его рук телефон.

– Авария, бл*ть!!! Придушу!

– Кричи громче, мудак!

Скидывает.

Тери с Кипишем хрюкают, пытаясь сдержать смех.

– Это, смешно, бл*ть, по-вашему?

Сейчас, к черту, всех тут придушу! Особенно зависшего после ее слов Гарика.

– Смешно?!

Все трое, сжимая губы, отрицательно крутят головой.

Заезжаем в «связь», покупаю еще парочку симок. Но номер уже заблокирован.

Всё… Пообщались!

Карнавал в заброшенном трехэтажном здании старой школы. Окна кое-где затянуты толстой пленкой, кое-где так и мелькают выбитыми пустыми глазницами. Видела бы наша бабуля этот андеграунд!

Обещаны живые диджеи, качественные “стрипухи”, файершоу, перформансы, хардкорквесты и прочая завлекуха.

Пестрая публика в масках и костюмах циркулирует туда-сюда. Несмотря на то, что на улице около нуля, и валит густой снег — юбки короче некуда, животы и плечи голые.

Слабый, мать твою, пол!
– передергивает меня от озноба.

– Да здесь человек пятьсот! Как мы будем ее искать?

– Нам надо разойтись.

Оглядываю из машины здание. Несколько входов...

– Как мы ее узнаем? Карнавал, Арчи, маски.

– Она всегда выглядит на тусовках вызывающе.

– Тут все выглядят вызывающе!
– фыркает Кипиш.
– Тоже мне примета.

– Ростом… вот такая, - показываю себе по губы, - но, наверняка, будет на каблуках, - моя ладонь поднимается до виска.

– Каждая первая, за редким исключением, - вздыхает Гарик.

– Волосы светло-русые, густые, по пояс. Шикарные.

Критически смотрят на меня.

– На левом плече, сверху, - показываю, где именно, - черное маленькое тату — бесёнок. И живот. От пупка большой шрам в виде запятой, уходящей вниз. Забит татухой — черная жирная шнуровка «крест-накрест». Она не прячет его…

Листаю фотки, нахожу ту, где виден шрам, показываю.

Кипиш присвистывает.

– Откуда у нее такой?

– Иногда прыгает из окон, - лаконично объясняю я, не желая вдаваться в подробности.

Двенадцать лет. Плохая компания. Попытка изнасилования, прыжок со второго этажа. Торчащая из земли арматура… Меня передергивает от образа ее распоротого, кровоточащего живота.

Потом скорая. Операция. Собрали. Правда, не всю.

– Потешная у тебя жена, - вздыхает Гарик.

Ммм… Вот это как, оказывается, называется?

Да уж, вот такой вот потешный ранний плод любви плохой девочки и хорошего мальчика. И в Янке намешано поровну — беспредельного гопничества от мамочки, таланта и «голубой крови» от папочки. Жаль, папочка не принимал участия в воспитании дочери. Погиб… Но, благо, бабуля с дедулей были все время рядом.

Кипиш достает маски.

– Перьевые?
– корежит меня.
– А что-нибудь менее гламурное было?

– Вот как знал! Спешалфою, мой брутальный друг.

Кидает мне черную, кожаную, с принтом под змею.

Нормально.

– А, да. И самая главная примета: если какая-то зачетная тёлочка встряла в неприятности и сейчас выхватит по лицу — это она! Практически стопроцентный вариант.

– Я в а*уе… - надевает Кипиш маску.
– Офигенная девка! Я уже ее люблю!

– Рот свой закрой.