Прививка от ничего (сборник)
Шрифт:
Институт дал очень многое. И дело не в обычной программе «филфака», которую можно изучить за год, а именно в общении с «коллегами по цеху». Безвестными однокурсниками, именитыми преподавателями… К третьему году понимаешь, что в каждой из этих групп есть гении и бездарности. Учишься признавать то, что вне тебя, разбирать чужой почерк и любить его, как свой, если не больше.
Эти уроки преподавались даже не в стенах института, а в клетушках-комнатушках общежития.
Итак, мы сидели в тесной…
Кто-то играл на гитаре,
– Ребята, тут моя подруга просила посмотреть её стихи…
В руках Наташи покачивалась увесистая и весьма потрёпанная тетрадь. Формат не обещал ничего хорошего. Однако уставшие от творчества друг друга литераторы взялись за дело с необычайным рвением. Тетрадь пошла по кругу.
Наконец очередь дошла до меня. Я бережно держал листки, исписанные аккуратным девичьим почерком. Без единой помарки. Что настораживало.
Стихи были достаточно беззащитными. Красной нитью тянулась ненависть к любимому, который что-то не так сделал. Образы казались куцыми, форма – заимствованной. Хорошо, конечно, что человек много читает. Какое-то четверостишие напомнило даже Мандельштама. Что я тут же и записал карандашиком на полях.
Следующим читал Воронин. Он кряхтел, вздыхал и строил гримасы. Потом дошёл до моих пометок и с удивлением спросил:
– А это что такое?
– Мандельштам, – назидательно сказал я.
– А-а-а-а, – протянул Воронин в нависшей тишине. – То-то я смотрю почерк другой!..
Ужин
Вечер опускается на город, как одеяло.
Мы брели по его мягким, тёплым складкам, попивая пиво. Планов у нас не было.
Я не люблю строить планы на вечер. Мы весь день это делаем, записываем что-то в ежедневники, успеваем, смотрим на часы… Можно хотя бы вечер провести без планов?
Первая бутылка пива, купленная прямо напротив офиса, заканчивается обычно рядом с местом дуэли Пушкина. К счастью, его адепты предусмотрительно воздвигли невдалеке магазин. Дабы каждый знаток русской поэзии мог почтить память гения. Что мы, собственно, и сделали.
Дальнейшая часть пути к моему дому – сплошная проза. Урбанистический пейзаж, состоящий из стройки, заброшенного проектного института, троллейбусного парка, автостоянок, уродливых домов-кораблей… Как такое переносить без пива?
Итак, всего за три бутылки пенного напитка мы оказались около дома. Расходиться не хотелось. В неподвижном воздухе июльского вечера висела недосказанность. И вдруг я вспомнил, что дома оставался коньяк. Такое редчайшее событие нельзя было оставить без внимания. Мы поднялись в квартиру.
Пить коньяк в тишине – глупо. Тем более, когда на полках валяется куча дисков, а стоваттные колонки только и ждут своего часа. Мы включили джаз, поставили на стол бутылку, рюмки и принялись нарезать сыр…
Жена зашла в квартиру незаметно. Собственно, первым свидетельством
– О! Мальчики ужин готовят!..
За окном чуть шелохнулась ветка. Видимо, от нашего хохота.
Осторожно, двери закрываются
Я возвращался из гостей.
В поздний час московская подземка практически безлюдна. Мерный стук колёс и большие расстояния клонят в сон не хуже, чем поезд дальнего следования.
Однако со сном приходилось бороться. В Москве я жил всего месяц, поэтому мог легко проехать нужную остановку. Это в Питере многолетняя привычка ставила безошибочный внутренний таймер на любой маршрут. Я мог оказаться дома, не помня самого путешествия. В столице же всё было иначе, паутина из ста шестидесяти незнакомых станций заставляла быть начеку.
Я сидел с закрытыми глазами и внимательно слушал объявления. Все они сливались в одно сплошное «осторожнодверизакрываются», и в какой-то момент я, видимо, задремал.
Контакт с внешним миром был снова установлен на фразе: «Следующая станция – Академическая».
Глаза я открывать не стал.
Чего там? За ней – родная «Политехническая», это рядом с моей школой и первым институтом… Там сяду на 50-й троллейбус, двадцать минут – и дома. Родители, наверное, уже спят…
Вторая фраза заставила насторожиться: «Следующая станция – «Ленинский проспект». В Питере она расположена на той же ветке, но в другом её конце. Ничего себе я поспал! Ладно, выйду на «Ленинском», потом обратно до «Техноложки», потом пересадка… И – до «Пионерской». Минут сорок ещё добираться…
Следующая фраза, которую я услышал, заставила не просто открыть глаза, но и вскочить с места. Я несколько раз пробежал по пустому вагону, прежде чем понял, что происходит.
Спокойный и уверенный баритон объявил:
– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – «Шаболовская»!
А такой станции в Питере нет…
Рояль
Загадочный инструмент.
То серьёзен, как фрак, то задирист, как рваная футболка.
Благородные линии, геометрическая гармония чёрных и белых полосок, от прикосновения к которым и рождается звук.
Чёрные
Близился день рождения Юры. Тогда-то впервые и родилась идея купить вскладчину хороший подарок. Не дарить мелочёвку, на которую каждому из нас в отдельности хватило бы скудных студенческих средств, а скинуться на один большой сюрприз.
Юра – певец и музыкант – всегда мечтал о хорошем инструменте. Не о пианино, а именно о рояле. Это казалось невероятным, но мы решили попробовать.
К счастью, в то время не только студенты испытывали сложности с финансами. Достаточно быстро удалось найти «Бывшего Интеллигентного Человека», желающего расстаться с инструментом за скромное вознаграждение.