Приворотное зелье на единственную
Шрифт:
– - Ты смотри-ка, - сказал Мишка.
– Я и не знал! Я никогда не видел лунного затмения. И солнечного тоже.
– - И я, - отозвалась женщина, завороженная космическим зрелищем.
Это смешно, но целый час они пролежали в сугробе, замерзли до чертиков, но дождались окончания затмения, когда в небе вновь засияла огромная желтая луна. А в пригороде П-ва жили нормальной жизнью: вовсю гремели петарды, люди пускали запрещенные фейерверки, салюты. Было уже ноль часов тридцать минут нового года. Михаил вылез первым из снежной ямы и протянул руку Любе. Та встала и ветку
– - Ну что, идем домой?
– спросила женщина, когда они еле выползли по крутому отвесу оврага.
– - Давай подвезу, у меня тут машина недалеко, - предложил Михаил.
– - Да и дом мой недалеко. Дойду пешком. Заодно согреюсь. А то промокла слегка. Полны валенки снега. Постой, я вытряхну, пока не растаял. Что-то я стала замерзать.
– - Это точно, - засмеялся мужчина.
– И я замерз. В сугробе сырость и холод так не чувствовались. Давай все-таки в машину
И Михаил настоял на своем. Они уселись в теплый салон машины. Откуда-то на колени Любы прыгнула крошечная собачонка с задорно загнутым хвостиком, который дрожал явно не от восторга.
– - Фу, Сяпа, - строго сказал Михаил, - нельзя. Иди на свое место.
Собачка была миниатюрная, с короткой шерсткой, палевого цвета. Она жалобно повизгивала и мелко дрожала.
– - Да ты совсем замерзла, малышка, - сказала Люба и, сняв с головы шаль, укутала её собачонку, потом подумала, расстегнула шубу и посадила туда животное.
– Вот теперь ты согреешься. Тетя Люба - женщина горячая.
Песик пригрелся и перестал дрожать. Только влажный носик торчал из густого меха шубы. Они поехали от старого парка к многоэтажным домам. На площади, возле огромной елки, украшенной электрическими гирляндами, им перегородила дорогу веселая разгулявшаяся толпа. Люба осторожно высадила песика, оставив его в теплой шали, и выпорхнула из машины, крикнув:
– - Я их сейчас быстренько уведу. А ты поезжай. А то уже времени много. Пока доберешься до дома!
Но Мишка и не подумал этого сделать. Он поставил машину в стороне, вышел и хохотал, глядя на хоровод, который отплясывал возле стоящей на площади елки. Хоровод построила Люба. Вот люди весело побежали по кругу, распевая во все горло любимую детскую песню.
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла.
Зимой и летом стройная,
Зеленая была....
Михаил хоть и мерз в тонких модных ботиночках, но быстро внедрился туда же, схватив руку Любаши. Все пели:
Трусишка зайка серенький
Под елочкой скакал...
Любаша разорвала руки и поскакала зайчиком у елки, руками изображая длинные уши. Длинные полы шубы расстегнулись и подметали утоптанный снег. Скакал зайчиком и Михаил. Ему стало беспричинно весело. Следом поскакали и остальные. А вот уже и сердитый волк пробежался вокруг елочки. Но всех превзошла лошадка мохноногая. Люба пошла крупным аллюром, насколько позволял ей рост и шуба.
– - Иго-го-го, - громко прозвенел её звонкий голос.
– - Иго-го-го, - подхватил мужчина.
Стоящие вокруг зрители хохотали, другие скакали, веселились. А Михаил был просто счастлив. Давно он так
Глянув на это по-прежнему деревенское веселье, хоть город сюда давно наступил, но люди знали друг друга, Михаил вспомнил про ящик шампанского, что был у него в багажнике. Мужчина ускользнул из хоровода и торжественно притащил новогоднее шипучее вино. Как хорошо, что у кого-то нашлись пластмассовые одноразовые стаканчики. Все оживленно загомонили, еще звонче стал смех, шампанское было очень кстати. Раздались новые взрывы - это открывались бутылки.
– - Мишка, не пей, - крикнула Люба.
– Ты за рулем. Обязательно какой-нибудь гаишник выйдет на дорогу денежки собирать! Не откупишься.
– - В новогоднюю ночь простят!
– откликнулся мужчина.
– - Ну смотри сам. Это на кого нарвешься!
А на кого бы ни нарвался! Сегодня Михаил будут веселиться. Это новогодняя ночь. Проблемы после будет решать. Днем! А с шампанским все теплее замерзшим промокшим ногам в модных ботинках.
Уговорив шампанское, погомонив немного, сплясав еще один хоровод, толпа стала расходиться.
– - Любка, откуда такого мужика взяла?
– прозвенел веселый девичий голос.
– - Дед-Мороз привел, - озорно крикнула женщина.
– Сказал, пользуйся, Люба. Это тебе новогодний подарочек.
– - Жених что ли?
– - Нет, брат, - хохотала женщина.
Михаил понял её. Когда-то так Люба называла его в институте. Братишка. А он именовал сестренкой.
Наконец люди стали расходиться. Сдалась и Люба. Она подошла к машине, в которой уже сидел Михаил, озабоченно спросила:
– - Ну и как ты теперь поедешь? Шампанского ведь выпил много. Я видела. Все видела! Зачем пил?
Мужчина вышел из машины, распахнул дверцу перед Любашей. Ноги тут же охватил холод. Мороз крепчал. Михаил невольно стал дрожать.
– - Я к сестренке хочу в гости напроситься, - засмеялся он, приплясывая от холода.
– Пустишь?
– - Ладно, идем, - тряхнула головой женщина.
– Холодно ведь. И я промокшая. Снег-то так и не вытряхнула из валенок. Растаял. А шаль моя у твоей Сяпы. Как бы мне не заболеть?
– озабоченно произнесла Люба.
– А ладно, я сейчас дома стопочку коньяка махну во имя здоровья и за исполнение желаний.
– - А какое у тебя желание?
– игриво спросил Мишка, он уже давно замерз, а ночевать ему сегодня было негде.
– Может, я помогу? И даже скоро!
Люба с интересом глянула на него. Ведь знает, что Кешка умер. Мишка всегда пользовался успехом у женщин, был любвеобильный. А Любу пропустил свое время. Для неё он оставался другом, братом. "Значит так, - решила женщина, - скажем желание, которого Мишка никогда не исполнит".
– - Хочу увидеть солнечное затмение.
– - Что ж, - невозмутимо сказал Михаил.
– Так как здесь не все от меня зависит, то придется немного подождать. Но я обещаю тебе - рано ли, поздно ли, но исполню твое желание. Как только астрономы объявят на нашей планете, так сразу и исполню...