Приворотное зелье на единственную
Шрифт:
– - Ну, я недолго тянул, - заметил Михаил.
– Не нужно мне ничего от них. А еще лучше бы забыть эту дикую семейку. Не хочу даже вспоминать эти годы, что жил с Кристиной. Без их денег обойдусь.
Он пока не рассказал бывшему тестю о своем небольшом бизнесе на севере.
– - А кто дочь Эдуарда?
– - Не знаю, - поспешно проговорил Годеонов.
Несколько минут мужчины наблюдали за девочкой, которая подползла к старому коту Буржую, на минуту утратившему бдительность. Нюся тут же цапнула его ручкой за уши, кот недовольно фыркнул и запрыгнул высоко на камин. Нюся обиженно что-то залепетала. Михаил засмеялся
– - Все равно обидно, - в задумчивости произнес Родион Прокопьевич и опять ненадолго замолчал.
– - Да черт с ними, с Облонскими, - отозвался Михаил.
– - Тут понимаешь, какая ситуация... Тебе это все равно надо сказать. Я сказал, что не знаю, кто внебрачная дочь покойного князя Облонского. Это не совсем так. Гера в свое время докопался до истины. Внебрачная дочь Облонского - это Люба...
Взгляд Михаила был красноречив. Мысли мужчины путались. Он абсолютно ничего не хотел иметь с Облонскими, а тут, оказывается, продлил их род... Но Любка, его Янтарек, совсем другая. Не похожа на князей, у неё абсолютно нет ничего общего с Кристой, не могут они быть сестрами, почти родными. Здесь что-то не так. Михаил, занятый этими мыслями, даже не обратил внимания на то, что Люба - наследница громадных денег, наследница "Империи". Поэтому не сразу понял, что дальше говорит Годеонов. Годеонов же, видя, что Михаил о чем-то думает, насторожился, не так понял молчание Михаила: он решил, что бывший зять проворачивает в уме, как получить деньги Облонских и стать единоличным владельцем "Империи" А как же маленькая Нюся? Поэтому следующие реплики Годеонова чуть не довели дела до крупной ссоры. Родион Прокопьевич осторожно заговорил:
– - Старый Облонский поставил условие, что на момент его смерти и до оглашения завещания его дочь должна быть незамужней, на худой конец, вдовой и не иметь детей... Чтобы все досталось только ей. Зачем это надо было старому Эдуарду, не знаю...
Годеонов выжидательно глядел на бывшего зятя. Мишка по-прежнему о чем-то думал, потом медленно проронил:
– - Это скорее Гера придумал, чем Эдуард. Ну и черт с этими деньгами... Значит, Люба ничего не получит. Проживем...
– - Есть один вариант, - отозвался Годеонов.
– Люба по статусу вдова. Как вдова она имеет право на наследство старого Облонского... Но у неё есть дочь, которая мешает получить деньги...
– - Так, - настороженно отозвался Михаил.
– Что из этого следует? Какие могут быть варианты?
Годеонов не решился вслух озвучить дикое предложение Кешки - отдать Нюсю на удочерение или в детдом. До Михаила стало доходить, о чем хотел говорить бывший тесть.
– - Для того чтобы получить миллионы Эдуарда, надо чтобы не было её, - Годеонов указал на играющую девочку.
– Может, что с детдомом придумать? Отказаться от Нюси.
Девочка подняла головку, поймала взгляд деда, радостно заулыбалась. Годеонов застыл. Что сейчас будет? Неужели Михаил согласится и повторит слова Иннокентия? Но Михаил резко встал, взял девочку на руки, прижал к себе, повернул к Годеонову злое, разгневанное лицо и показал фигу:
– - Вот вам! Нюсю в детдом. Мою дочь чужим людям! Придурки! Зараза Облонских вас всех пометила. Любка!
– крикнул он.
– Собирайся, мы уезжаем отсюда! Немедленно! Я сам обеспечу свою дочь и жену. Делите, стервятники, наследство. То-то Кешка примотался
На шум прибежали женщины и никак не могли понять, почему Мишка стоит весь красный, злющий, с девочкой на руках, и ругается на Родиона Прокопьевича, а тот несколько испуганный, съежился, но временами довольно улыбается, сидя в своем кресле.
– - Миш, что случилось?
– бросилась к мужчине Люба.
Лиза подошла и села с мужем, обняла его плечи.
– - Родя! Миша! Вы поссорились? Миша, что ты так кричишь? Девочка боится. Не пугай Нюсю. Она сейчас заплачет.
– - Мы уезжаем прямо сейчас, - решительно ответил Михаил.
– Моя дочь будет расти с родителями, на худой конец с одним отцом, если вам так нужны деньги Облонских... Я забираю девочку прямо сейчас! Люба собирайся! И ты, Лиза, с нами. Не поедешь, твое дело, я тогда увезу Нюсю с Любой отсюда.
– - Сейчас! - прекратил улыбаться Годеонов.
– Лизу ты увезешь. Так я тебе и дал. Да я тебе за эти слова сейчас костылем врежу. Всех себе заберешь! Думай, что говоришь! Лиза - моя царица... тьфу ты, жена моя...
– - Родя, да что случилось?
– Лиза на всякий случай отставила подальше костыль.
– - Разорался!
– продолжал возмущаться Годеонов.
– Лизу увезу. Любу! Нюсю! Так я отдал жену и внучку свою. Жди больше! Появился, раскомандовался! Даже сфотографироваться с внучкой на руках не дал. Да Нюсенька меня больше тебя любит. Иди к дедушке, моя ласточка, иди, пожалей своего дедушку.
Годеонов закрыл лицо, опустил голову, делая вид, что плачет. Нюся тут же стала рваться к деду из рук отца.
– - Да отпусти ты Нюсю, - посоветовала все еще ничего не понимающая Люба.
– Все равно оба не успокоятся, пока не расцелуются.
– - Он хочет отдать Нюсю в детдом, чтобы ты получила наследство, - возмущенно сказал Михаил.
– Может, и ты этого хочешь?
– - Миша, что ты говоришь? Я ни за что никому не отдам девочку, - воскликнула Люба.
– - Да Родион за твою девочку кровь свою по капельке отдаст, - укоризненно покачала головой Лиза. - Что ты говоришь, Миша?
– - Да он только что сказал...
– Михаил резко сбавил тон.
Тут что-то было не то. Женщины не поверили его словам.
– - Ты что, Миш, - перебила его Люба, - ты неправильно, наверно, понял. Это хотел сделать Кешка, он предложил отдать Нюсю, а Родион Прокопьевич, как узнал, сразу нас увез сюда, чтобы Иннокентий ничего не сделал Нюсе. Он даже запретил нам выходить из дома одним. Я знаю, и Кешку он видел, хоть и не сказал нам. Разобрался и с ним. И успокойся, Миш. Я не дочь и не наследница Эдуарда. Я уверена в этом.
Годеонов же нежно обнял свою красивую черноволосую Лизу, сказал, оправдываясь:
– - Я чего больше всего боялся? Вдруг Мишка поддержит дикую мысль Кешки отдать нашу девочку. Он же её не растил, не знал... Я проверить его хотел... А он чуть не прибил меня. Я хоть смеялся, но перетрусил здорово. Только учти, Мишка, Лизу бы ты ни за что не увез. Так, моя царица. Ты сама ведь не поедешь?
– - Конечно, Родя. А ты, Миш, успокаивайся. Нюся - наш свет в окошке.
– - В следующий раз могу и покалечить, - все еще зло ответил Михаил, глядя на Годеонова и не отпуская дочки.