Привороженные
Шрифт:
Он сжал ее горло и прошептал почти касаясь губ:
— Скажи “да”.
Затем повторял одно и то же, сжимая до хруста гортань и заставляя суженую хрипеть.
Непредсказуемое поведение привороженного полность выбивало из колеи, а древний механизм, именуемый инстинктом самосохранения, заставил парализованную от страха Настю поддаться и сдавленно прошептать “Да”. Его хватка ослабла, кончики пальцев нежно коснулись кожи, на которой остался красный след от удушья, последствия безумной любви.
— Я буду целовать тебя
Его руки ласкали ноги, поднимаясь все выше и открывая взору самые сокровенные места, он задрал платье до бедер и бережно отодвинул трусики. Сначала поцелуи были нежными и Настя не смогла бы лукавить, отрицая то, что ощущать его прикосновения и язык приятно. Затем они стали более требовательными и горячими, он кусал ее, впивался зубами.
Немного придя в себя, придавленной к земле и полуголой, Настя попыталась спастись и вырваться из цепких объятий суженого. Именно так, неумелая магия действовала на сознание привороженного — совершенно непредсказуемо, превращая его, то в послушного раба, то в безжалостное животное.
Шутки давно кончились, с ужасом пришло осознание — надо бороться за жизнь. Лонгвей абсолютно серьезно намеревался зацеловать ее досмерти, залюбить до умопомрачения, периодически поддерживая в ней жизнь, чтобы снова и снова любить до изнеможения.
— Отпусти меня, придурок! — отчаянно боролась она. — Приказываю: возвращайся домой и не возвращайся никогда!
Ее попытки возымели противоположное действие и только распаляли страсть в одуревшем мужчине.
— Ты мой дом, Настин! Ты!
Он возвысился над ней горой и медленно расстегнул ширинку на джинсах. Последняя попытка — Настя брыкалась, как лошадь, ударив его между ног. Лонгвей отшатнулся и появился шанс на спасение. Не мешкая, она вскочила и одним прыжком перемахнула забор, вне себе от ужаса. Бежала, куда глаза глядят и жалобно звала на помощь, увы, никто ее не слышал. Настя осознанно вела привороженного подальше от дома, боясь накликать беду на своих родных. Обернувшись, она увидела его на расстоянии нескольких метров — он оскалился в ухмылке.
— Беги, дорогая, беги.
Бежать от него бесполезно, зверь всегда отыщет свою добычу, а суженый суженую; по запаху, по голосу, по вздохам и плачу.
Эта игра в кошки-мышки разжигала внутри пламя, опасное и уничтожающее всё на своём пути. Привороженный полностью подчинился пламени и не собирался отступать назад. Он осторожно ступал только вперед и продолжал забавляться со своей мышкой.
— Где же ты, Настин?
Настя зажала рот рукой, чтобы не выдать себя случайным вскриком, спрятавшись в щелях между двумя плотно прижатыми друг к другу скирдами сена. Она не знала, сможет ли дожить до утра, ситуация давно вышла из под контроля и оставалось только молиться, уповая на вмешательство высших сил.
“Суженый” незаметно подкрался сзади и зажал рот ее
— Я знаю, ты этого хочешь. Любишь играть, да? — он убрал свою руку и поднялся.
— Пожалуйста, перестань! — молила его Настя и горько рыдала.
Привороженный больше не слушал, вошедший в раж, одурманенный демонической страстью. Огромный и безжалостный, возвышался над ней, наслаждаясь страхом жертвы, снял с себя одежду, представ во всей красе, полностью обнаженный и возбужденный.
Настя закрыла глаза ладонями и умоляла небеса не допустить надругательства. Она не видела, как лунный свет прошел сквозь голое тело привороженного и будто опустил на землю.
Прошло несколько секунд, ничего не происходило. Анастасия осторожно посмотрела в щель между пальцами — Лонгвей выглядел растерянным и не менее испуганным, заметив, что голый, быстро прикрыл причинное место руками.
— Извини, — сам не свой, он схватил свои вещи и торопливо ушел, не оглядываясь.
— О, боже! — воскликнула Настя и разревелась, не в силах удержать эмоции после пережитого кошмара.
Глава 33
Мужчины прижались друг к другу в поисках защиты, в ужасе оглядывались по сторонам: тут и там мерещилась нечистая сила.
— Сделай что-нибудь! — кричал Ким перепуганному вусмерть медиуму, куда и подевались былые пафос и напыщенность. — Болван, зачем только тебя послушал?!
И непонятно, кого ругал старик — себя или же шарлатана.
— Я не виноват, — оправдывался Туйен и норовил дать деру. — Это сильная языческая магия! Я сделала всё, что мог!
Ветер понемногу стихал и вой прекратился, слышно было как бешено колотились сердца, объятые страхом, и шелест листвы. Мужчины с облегчением выдохнули, кажись пронесло и понемногу отлипали друг от друга. Внезапно ветки снова затрещали и медиум всплакнул от ужаса, проклиная тот день, когда согласился следовать за главой империи Хемхает.
— Ага соколики, поди наложили в штаны пудов десять, признавайтесь? — подстебнула их бабка Дуня, выкатив собственными силами коляску на дорожку.
Они обрадовались, узнав ее. Ким низко поклонился и попросил прощения за то, что оставил в лесу.
— Прости нас, храбрая женщина, будь милосердна.
— Господь с тобой, батенька. Я и не серчаю. Ну что уж, с кем не бывает, спужались маленько.
— А где зеркало? — отец волновался о целостности магического предмета, больше чем о здоровье старушки.
Дуня хотела было выдержать длинную паузу и скорчить скорбную гримассу, дабы позлить бессовестного азиата, но передумала.
— Отдала ведьме, — призналась она честно и устало добавила: — Проклятие снято, милок. Забирай свою детинушку и катитесь вы, наверно, восвояси. А перед этим домой меня завезите, спать хочу!