Привратник 'Бездны'

Сибирцев Сергей Юрьевич

Природа моего профессионализма имела вполне земные житейские корни, и девочка, возможно где-то недалека от цели. Возраст, журналистская деятельность и вообще некоторая благоприобретенная опытность в отношениях с вражеским племенем, обязала мою эгоистическую натуру обзавестись набором мужских (а впрочем, и мужественных) коммуникабельных артистических штампов.

Я не делал попытки отстать, однако не пытался пока ввернуть и собственного изготовления реплику.

Я не суетился, - я профессионально приценивался к завлекательным горкам фруктов,

ягод и прочих даров минувшего лета. И как бы ни к кому конкретно не адресуясь, без тени улыбки, со скучной назидательностью, выговорился:

– А блудить, знаете, мне мама, да, запрещает. Что поделаешь, строгая у меня родительница. Да. А еще говорит: береги, Володя, здоровье. Для семьи. Для будущей, разумеется. Так что-о, мне ни в коем случае... запрещается теряться.

– А вы, я вижу... шустрый, - не оглядываясь на меня, бросила незнакомица.

– Неправда. Возраст не тот. А впрочем, на досуге поразмышляем над вашей гипотезой. Поработаем...

– Вот, вот и трудитесь. Душа обязана трудиться...

– И день и ночь, и день и ночь, - если не ошибаюсь. И-и, сутки прочь, - с некоторым свойским благодушием бормотал я.
– Виноградец здесь так себе, а вот посмотрите яблочки райские...

– Знаете, я смотрю, - полуобернулась ко мне незнакомица, - я смотрю, у вас уйма времени. Вы мне мешаете выбирать!

– Я тоже, представляете, смотрю... во-он то чудо-юдное яблоко просто на вас загляделось...

И через мгновения догнав, успевшее отойти закапризничавшее юное чадо, я вручил огромное, пышущее багрянцем чудо-яблоко:

– Прошу вас, прошу. С первым приобретением вас!

Незнакомица, машинально подхватила чудоюдный райский плод, и, держа его всей открытой ладошкой, не знала куда девать.

– Я предлагаю вам продегустировать, сей чудесный продукт. Не трусьте, протрите платком, и хрумкайте... Во-от и молодец! Храбрая, девочка. Итак, прелестный товарищ, мы еще вон тот ряд не обошли...

– Ага, сразу в товарищи записали, - улыбчиво проворчала незнакомица, надкусывая полыхающий бок.

Ее подтаявший медвяной взгляд, сам собой притянулся к дивным, размером в двухсотваттную лампочку, грушам, привольно поодиночке развалившимся на опрятной холстине.

– Это ж надо, ух какие уродились! Прямо целые поросята! завосторгалась юная хитрованка проходя злачное представление, потому как за достоинство "поросяток" скучающий абрек-продавец и цену заламывал!

Вскоре мой "нежданный каприз" расхаживал в толчее покупателей с раздутым пластиковым пакетом, который вручил я, такой настырно предупредительный, такой солидно взрослый.

Я все ждал, когда же она проявит инициативу и сыграет обстоятельное возмущение...

Пакет уже переполнился распираемыми фруктами-орехами... И, вот вроде бы дождался:

– Знайте что, забирайте-ка свои продукты. Я что вам носильщик? И потом я еще купить хочу... Спасибо, конечно за яблочко, за эту грушу...

– Лидочка, не говорите глупости. Это ваши

покупки. И кладите в свою сумку, да и все дела.

– Вы что, серьезно?

– Я же вам, Лидочка, сразу сказал: выбираем для вас. Вот. В следующий раз вы меня угостите. Договорились?

– Ага, рассчитывайте... следующий будет?

– Рассчитывают, подбивают, утрясают, подчищают... бухгалтера, экономисты и прочие плановые труженики. Я же - простой подневольный литературный работник. Надеюсь, сегодня мы не успеем поссориться? Давайте я лучше помогу вам. Вы позволите... Во-от, ему здесь удобно и покойно, говорил я с родительской убежденностью, вскидывая серьезные свои очи на нерешительное милое лицо.

Обладательница не нахимиченных очаровательных юных черт, несколько принужденно улыбалась, продолжая как бы нехотя расправляться с грушей-поросенком, едва поспевая подбирать ее сок, янтарно сливочный липучими пальчиками, жамканным носовым платком.

Увесистая ароматная пластиковая авоська, подчиняясь моим аккуратным хозяйским пальцам, благополучно расположилась в сиреневом баульчике, послушно принявшем надлежащую ему форму цилиндра-туба.

Интересно, какие такие думы прятались за пушащейся разреженной челкой?

"Ладненько, так и быть, уговорил дядя..."

Интересно, а что эта девочка поднаврет своей тетушке? Неужто ты, девка, всю степешку распатронила?
– удивиться. Так ведь, и ее не достанет, чтоб любезные дары приобресть...

Наверняка эта студенточка предвкушала, как она будет живописать своей подружке сердца... Этакая улично-рыночная быль о базарном "жельтмене"...

Да-а, Лидусь, вот это я понимаю - роман, - порадуется подружка, - в наше суровое малоромантическое время подцепить аристократа-купчика, - эта да!

Неужели, я выгляжу этаким пижоном, а? Милая незнакомка, ответьте, хотя бы мысленно, успокойте взрослого дядю...

"А что? Пускай. Не на "степку" же живет этот литтруженник. Ну некуда деньги человеку... Почему не позволить себе широкий красивый жест. И кто запретит транжириться на... хорошеньких прохожих..."

Что ж, она имела полное право резвиться в душе. И некоторые недоуменные блики ее очаровательных чуть подведенных глаз, которые я успевал перехватывать, были вполне законны, чисты и прямодушны: когда же этому человеку (то есть, мне любимому), вообще-то ничего, вроде приличному, надоест, прискучит его же чудачество?

"А может мамин сыночек, лелеет маленькую надежду на обыкновенный пошленький роман? Вот и про кино удочку закидывает, и про кафе... Опытный рыбальщик какой, а!"

Безусловно, подобной рыболовецкой практикой я овладел еще в оные годы... И поэтому не дремал, и не позволял себе расслабиться в этой шебутной рыночной толкотне.

Мне казалось, что я успел разобраться с этим симпатичным абитуриентского облика и возраста биомеханизмом, достаточно несложным умственно и вообще программируемым.