Приятные ночи
Шрифт:
Свидетельство дочери, предъявленный драконий язык и другие бесспорные доказательства убедили короля в правоте Чезарино, и он распорядился схватить крестьянина и тут же отрубить ему голову, после чего состоялось бракосочетание Чезарино с королевскою дочерью, и их свадьба была торжественно и пышно отпразднована. Мать и сёстры Чезарино, прослышав о том, что он убил свирепого зверя и спас королевну и в награду за это получил её в жены, надумали отправиться на остров Сицилию и, взойдя на корабль, с попутным ветром благополучно прибыли в королевство, где были приняты с превеликим почётом. Но после недолгого пребывания в королевстве эти женщины прониклись такою завистью к Чезарино, что готовы были, как говорится, живьём его съесть. И так как их ненависть к нему день ото дня всё росла и росла, они решили исподтишка и коварно его уморить. Перебирая в уме всевозможные способы для достижения своей цели, они, в конце кондов, остановились на том, чтобы взять кость, отточить её, смазать ядом её острие и подложить ему кость между простынёй и периною острием вверх, дабы, ложась спать и с размаху бросившись на постель, как это делают молодые люди, Чезарино укололся и был отравлен; и они,
Когда наступил час идти спать, Чезарино с женою отправились в спальный покой; сбросив с себя одежду, а также рубашку, он лёг в постель и левым боком наткнулся на острие кости и так глубоко поранил себя, что тотчас же распух от яда, а когда яд достиг сердца, умер. Увидев, что муж её мёртв, жена принялась истошно вопить и горько рыдать. Прибежавшие на её крики придворные нашли Чезарино уже расставшимся с здешнею жизнью и, ворочая и переворачивая его, обнаружили, что он весь распух и стал чёрным, как ворон, на основании чего и пришли к выводу, что его умертвили ядом. Узнав о случившемся, король провёл тщательнейшее расследование, но, не установив ничего достоверного, прекратил его и, облачившись вместе с дочерью и двором в траурные одежды, приказал предать мёртвое тело торжественному и пышному погребению. Пока готовились великолепные и богатые похороны, мать и сестёр Чезарино одолели тревога и беспокойство, как бы лев, медведь и волк, услышав толки в народе, не проведали о смерти своего хозяина, и, посовещавшись между собою, они надумали залить свинцом уши этих зверей и, как порешили, так и сделали. Но уши у волка оказались залитыми неплотно, так что одним ухом он всё-таки немного слышал.
И вот, когда понесли мёртвое тело, чтобы зарыть его в землю, волк сказал льву и медведю: "Друзья, мне кажется, что я слышу дурную весть", но те, поскольку их уши были залиты свинцом, его не расслышали. Волк ещё раз произнёс то же самое, но они по-прежнему не уловили ни звука. Однако знаками и телодвижениями он сумел добиться того, что они - не знаю уж как - всё же поняли, что хозяин их умер. Тогда медведь своими заскорузлыми и кривыми когтями так глубоко залез в уши льва, что извлёк изнутри свинец, а лев проделал то же с медведем и волком. Итак, после того как каждый из них снова обрёл слух, волк сказал своим сотоварищам: "Мне кажется, что я слышал разговоры о смерти нашего господина". И так как звери уже давно его не видели, и он, вопреки обыкновению, не пришёл их проведать и накормить, они сочли несомненным, что он, и взаправду, мёртв. Выбравшись из дому, все трое помчались в ту сторону, куда могильщики несли мёртвое тело. Духовенство и прочие провожавшие мёртвое тело к месту его погребения, увидав зверей, обратились в бегство, а те, кто нёс на плечах носилки с покойником, опустили их наземь и равным образом бросились наутёк.
Остались, чтобы увидеть, чем всё окончится, лишь самые храбрые из погребального шествия. Три зверя тем временем зубами и когтями стащили со своего господина одежду и, поворачивая его с боку на бок, обнаружили рану на его теле. Тогда лев сказал медведю такие слова: "Братец, требуется немного сала с твоих кишок, ибо, как только им будет смазана рана, наш господин оживёт". Медведь ответил: "Больше ничего говорить не нужно; я как можно пошире разину пасть, а ты просунь в неё лапу и, сколько тебе угодно, тащи сало наружу". Лев сунул лапу в глотку медведя, который, сколько мог, сжался и съежился, дабы она проникла поглубже, и стал выскребывать необходимое сало и обмазывать им рану и всё по соседству с нею. Когда рана хорошенько обмякла, он принялся её усердно высасывать, после чего вложил в неё кое-какие травы и зелья, и таково было их целебное свойство, что они мгновенно воздействовали на сердце, и оно воспрянуло и забилось. По этой причине понемногу стал набираться сил и хозяин зверей, и мертвец, таким образом, ожил.
Присутствовавшие были изумлены и потрясены виденным и сразу же побежали к королю с сообщением, что Чезарино жив. Услышав это, король и его дочь, которая звалась Доротеей, поторопились ему навстречу и, охваченные внезапной радостью, горячо его обняли и с величайшей торжественностью при общем ликовании проводили во дворец. Весть о том, как был оживлён Чезарино, дошла и до его матери и сестёр и очень им не понравилась, но, притворившись бесконечно счастливыми, они также поспешили отправиться во дворец; однако при их появлении из раны Чезарино обильно потекла кровь { 193 }. Это привело их в смятение, и их лица покрылись смертельною бледностью. Заметив это, король проникся немалыми подозрениями против них и повелел взять их под стражу; подвергнутые пытке, они признались во всём. Король немедленно приказал сжечь их заживо на костре, а Чезарино и Доротея долгое время прожили в счастии и благополучии и оставили после себя детей. Что касается зверей Чезарино, то их всячески холили и старательно за ними ухаживали вплоть до их смерти.
193
...обильно потекла кровь.
– Кровь, выступившая из раны Чезарино при появлении тех, кто стремился его умертвить, по распространённым в те времена верованиям, обличала их как виновниц случившегося.
Доведя до конца свою сказку, Альтерия, не дожидаясь особого приказания, предложила положенную загадку, прочитав такие стихи:
Зовусь, как женщина. И у меня Есть брат родной. Но миг его рожденья - Тот миг, в который умираю я. Его же смерть - мне к жизни возвращенье, С ним вместе не бывать - судьба моя. Есть крылья у меня, но позволенья Коснуться их я никому не дам, Хотя на ужин прилетаю к вам.Загадка, прочитанная Альтерией, была
Сказка IV
Гражданин Комо { 194 } Андриджетто из Вальсабии на смертном одре составляет завещание; свою душу, а также души своего нотариуса и духовника он отказывает дьяволу иумирает по этой причине осуждённым на вечные муки
Существует общеизвестная и широко распространённая пословица: кто дурно живёт, тот дурно и умирает { 195 }. Посему лучше жить по-христиански, чем, освободившись от узды совести, не знать ни в чём удержу и удовлетворять любое своё необузданное желание, как это произошло с одним именитым горожанином, который на смертном одре завещал свою душу злейшему врагу рода людского, и, впав в отчаянье, ибо так попустило господнее правосудие, умер дурною смертью.
194
Комо - город в Северной Италии на берегу одноимённого озера.
195
...тот дурно и умирает.
– Ср. русские пословицы и поговорки о том же: "Никакое худо до добра не доведёт", "Кто за худым пойдёт, добра не найдёт", "Худое худым и кончится", "Жил собакой, околел псом", "Собаке собачья смерть", "Каково житьё, таково и на том свете вытьё", "Кто как живёт, так и умирает" и т.д. и т. п.
В Комо, небольшом городке Ломбардии, находящемся невдалеке от Милана, обитал один горожанин, прозывавшийся Андриджетто из Вальсабии. Этот Андриджстто владел такими обширнейшими поместьями, огромнейшими стадами скота и овец, что никто во всём городе не мог бы сравниться с ним, но его нисколько не грызла совесть, сколь бы скверными ни были творимые им дела. Итак, будучи первейшим богачом и держа в закромах уйму пшеницы и другого зерна, которую ему доставляли его поместья, он никоим образом не желал продавать хлеб за деньги ни купцам, ни кому иному, а раздавал все свои урожаи бедным крестьянам и другим обездоленным. Делал он это вовсе не потому, что имел намерение помочь беднякам, но ради того, чтобы вырвать у них из рук тот или иной участок земли и тем самым увеличить свои поместья и урожаи; и он всегда норовил выбрать такое поле, которое принесло бы ему наибольшую выгоду, с тем, чтобы мало-помалу подчинить себе всех в округе. Случилось так, что эти края постиг великий недород, и он был таков, что во многих местах мужчины, женщины и дети мерли от голода.
По этой причине все окрестные крестьяне, и с равнины, и с гор, стали обращаться за помощью к Андриджетто, и кто отдавал ему клочок луга, кто - леса, а кто и возделанной пашни и взамен уносил пшеницы или какого другого зерна, сколько кому было нужно, к такое множество просителей отовсюду устремлялось в дом Андриджетто, что казалось, будто там отмечается юбилейный год { 196 }. Был у Андриджетто нотариус по имени Тонисто Распанте - человек в нотариальном деле чрезвычайно сведущий, а в искусстве обирать крестьян превосходивший кого бы то ни было. В Комо существовал закон, воспрещавший нотариусу составлять купчую крепость, если в его присутствии и при свидетелях продающему не были вручены деньги за приобретаемое имущество. Поэтому Тенисто Распанте не раз говорил Андриджетто, что ему не по душе составлять подобные купчие; ведь они нарушают установленное действующими законами, и он не хочет подвергнуться каре. Но Андриджетто в ответ осыпал его бранью и угрожал лишить жизни, и так как был он человеком рослым и одним из виднейших в городе и всегда почитался столь же красноречивым, как святой Иоанн Златоуст { 197 } нотариус делал всё, что бы тот ему ни велел.
196
...юбилейный год.
– Всеобщее отпущение грехов папой давалось прежде один раз в сто лет, потом в пятьдесят. Год, на который это выпадает, именуется "юбилейным".
197
Равным образом (лат.).
Случилось так, что Андриджетто пришла пора исповедоваться, и он послал своему духовнику великолепные и роскошные яства и сверх того кусок превосходнейшего сукна на две пары чулок - для него и для его домоправительницы, и условился с ним, что на следующий день явится к нему исповедоваться. Мессер священник, поскольку Андриджетто был влиятельным гражданином и богачом, получив обильную мзду, встретил его приветливо и принял любезно и ласково. Пав на колени перед священнослужителем и усердно обвиняя себя в многочисленных прегрешениях, Андриджетто заговорил и о кабальных договорах, которые он заключал, и подробно поведал о них своему исповеднику. Священник, который был человеком весьма сведущим и начитанным и хорошо знал, что договоры Андриджетто кабальные и ростовщические, принялся робко и мягко его порицать, разъясняя ему, что он обязан возместить нанесённый его беззакониями урон. Андриджетто, которому слова священника пришлись не по вкусу, ответил, что тот, видимо, и сам не знает, что говорит, и пусть сначала получше осведомится о том, что он, Андриджетто, до этого времени совершил.