Приют для беглянки
Шрифт:
На мгновение у неё мелькнула шальная надежда — может, старая знакомая её не узнает? Последний раз они виделись лет пять назад. После того как Эдуард начал распускать руки, он уже не выводил её на корпоративы и дружеские посиделки — она заметно подурнела и стала непригодной для того, чтобы ею красоваться.
Возможно, у неё и был шанс. Знакомая скользнула по ней мимолётным взглядом и уже было переключилась на лошадей, но тут Юлия произнесла:
— А вот и наши красавцы! Спасибо, Майя.
— Майя? — гостья встрепенулась, снова поворачиваясь к ней. — Майя Стрельцова?!
— Здравствуй, Кира, — обречённо вздохнула она. Попыталась приветственно улыбнуться, но сама почувствовала, что получилась лишь жалкая гримаса.
— А ты как здесь? Вы с Эдькой расплевались, что ли? То-то он последнее время злющий, как чёрт. Мой Стасик говорит, всех уже закошмарил…
— Кир, — напряжённо перебила Майя. — Ты можешь никому не говорить, что меня видела? Совсем никому. Это очень важно.
Та заинтригованно присвистнула.
— Ну ты даёшь! Решила основательно своего встряхнуть? Что он учудил-то? Хотя ты права, их всех не помешает держать в тонусе. Я вот своему недавно ультиматум выдвинула — или у нас наконец будет нормальный отпуск, или я еду одна, пусть так и знает!
— Кира! Так ты не скажешь?
— Что? А, нет, конечно. Можешь на меня положиться. Слушай, а ты сама на этих зверях каталась? Они точно не сбросят?
Майя что-то ответила, сумела почти спокойно распрощаться, но при этом почти не замечала окружающей действительности, с трудом осознавала, что делает. В голове стоял звон, сердце мелко и быстро колотилось где-то в горле, словно грозило выскочить наружу.
Ей понадобилась вся имеющаяся сила воли, чтобы заставить себя остаться на месте, закончить дневные дела. Надежда на молчание Киры то робко разгоралась, то исчезала совсем. К концу рабочего дня она была близка к истерике и совершенно не представляла, что делать дальше.
В таком состоянии её и застала Вика, которая взяла за обыкновение что ни день забегать на чай или приглашать её к себе. Выслушав её сбивчивый, путанный рассказ, новая подруга нахмурилась, но вслух взвешенно произнесла:
— Во-первых, ещё не факт, что эта твоя приятельница проболтается. Обещала ведь молчать.
— Не промолчит, — безнадёжно отозвалась Майя. Чем дольше она об этом думала, тем меньше сомнений оставалось. — Кому-нибудь обязательно проболтается. Не со зла, а так… Но проболтается. Скажет мужу, тот ещё кому-нибудь. До Эдуарда обязательно дойдёт.
— Ну и что? — в голосе Виктории прорезались воинственные нотки. — Ты ведь не можешь всю жизнь прятаться. Ну узнает он, где ты живёшь — и что? Ты тут не одна, силой назад не утащит. Драться полезет на людях? Пусть попробует!
— Ты не понимаешь… Вика, ты представить не можешь, на что он способен.
— Может быть, — скептически кивнула та. — Но я хорошо представляю, что могут другие. У Ирмы, вон, руки чешутся твоему Стрельцову хвост прижать — решайся! Разведётесь, и заживёшь свободным человеком.
— Если бы всё могло быть так просто, — горько хмыкнула Майя. — Ты думаешь, он успокоится на разводе? Вика, он меня после такого уничтожит!
—
— Не знаю, — скорее себе, чем подруге, прошептала Майя.
Буря разразилась уже на следующий день.
У Майи с утра всё валилось из рук. Она на ходу забывала, куда идёт и что собиралась сделать, она чуть было не принялась чистить голову одной из лошадей металлической скребницей вместо щётки, другой забыла протереть ноздри и уши, а самому спокойному из здешних коней, вороному красавцу Угольку, так неуклюже расчёсывала хвост, что тот в конце концов взвился на дыбы, выражая крайнее возмущение.
Майе ежесекундно казалось, что за ней кто-то наблюдает. Следит, притаившись за углом подсобки, в пустом деннике, среди кустарников, которые, оказывается, так густо разрослись вдоль прогулочной тропы… Она повторяла себе, что это просто страх, паранойя, что она сама сводит себя с ума, но руки всё равно мелко подрагивали, а в горле застрял ком, не дающий нормально вздохнуть.
К обеду Юлия, отчаявшись дождаться от неё толка, предложила ей пойти домой, но Майя не рискнула. Четырёхкилометровый путь вдоль не особенно бойкой просёлочной дороги сейчас виделся непреодолимым препятствием, полигоном для охоты, с которого у загоняемой дичи нет ни единого шанса ускользнуть невредимой.
Изнывая от тревоги и неспособности как следует сосредоточиться на делах, она дождалась Вику. Подруга, мельком на неё взглянув, сразу всё поняла.
— Ты себя совсем загонишь, — она сокрушённо покачала головой. — Майя, так нельзя. У тебя такой вид, будто за тобой привидение гонится.
— Лучше бы привидение, — не согласилась со сравнением Майя.
Виктория вздохнула.
— Ладно, поехали запрёмся в четырёх стенах.
— Ты ведь собиралась сначала покататься…
— Ну да, а ты продолжишь тут дрожать? Поехали!
В машине Вика принялась рассуждать о том, что Майе неплохо бы обратиться к психологу или хотя бы попросить несколько отгулов — а там, глядишь, она убедится в том, что ничего не происходит, и всё-таки сумеет взять себя в руки. Майя слушала вполуха и невпопад кивала. Накопившаяся за день взвинченность никак не отступала, и она продолжала оглядываться, внимательно изучая обозримое пространство.
Именно поэтому Майя сразу заметила движущийся за ними автомобиль. Сердце ёкнуло раньше, чем она смогла сфокусировать зрение и рассмотреть машину и водителя. Майя моргнула, потом ещё раз и ещё, надеясь, что это всего лишь морок, порождённая переживаниями галлюцинация. Но реальность оставалась неизменной. Она не ошиблась, и её страхи не были напрасными.