Приют одинокого слона, или Чешские каникулы
Шрифт:
– Так я его и не убивала, - она пожала плечами.
– Хотела, да. За то, что он меня на иглу посадил. Но не убила ведь.
– Разумеется. Мы уже поняли, что никто не сознается. Что касается меня… нас с Оксаной… Думаю, вы знаете. По правде говоря, когда я сюда ехал, у меня не было желания его убивать. Я вообще не хотел его видеть.
– Да, это была моя инициатива поехать, -
– Но когда он начал без конца намекать, что... что на месте Ксаны увешал бы меня рогами по самую задницу и что не прочь ей в этом помочь… Не знаю, как я сдержался.
– А может, не сдержался?
– язвительно заметила Лора.
– Заткнись, - прошипел Макс.
– А что это ты мне рот затыкаешь?
– взвилась она.
– Между прочим, это твоя идея была сюда приехать. Может, ты уже тогда хотел его квакнуть?
Макс молча грыз ноготь. Потом тряхнул головой, так, что длинные светлые пряди занавесили глаза.
– Убивать его я не собирался, но гадость какую-нибудь устроить - это да!
– с вызовом заявил он.
– Поэтому и согласился. Мощную какую-нибудь гадость. Основательную. Чтобы на всю жизнь запомнил. Только кто-то меня опередил.
– Из-за собаки?
– ахнула Лида.
– Да какая там собака, - отмахнулся Макс.
– Это я Лорке так сказал. И всем остальным. Мудак тот действительно пьяный был и Бульку дразнил, а она без намордника, сорвалась с поводка и глотку ему перервала. Тому куча свидетелей была. А на самом деле все дело совсем в другом. Хотите знать?
– он обшаривал странным, почти безумным взглядом их лица.
– Ну слушайте. Я Генке двадцать тонн зеленых в преферанс просадил. Написал расписку. Не беспокойся, говорит, Максим, это так, для порядка, отдашь, когда сможешь, не горит. Я потихоньку собираю копейку, вдруг вламываются два братка. Попинали от души и говорят: три дня сроку - деньги на бочку. Каждый день сверху - пятьдесят процентов. А не отдам через неделю - в цемент и в Неву. Оказывается, им Генка мою расписку продал. А сейчас все эти дни подъ… подкалывал, как мол, мальчики, хорошо тебя… поимели?
– Миленько!
– Лора даже присвистнула.
– Ну а ты, Ксюша? Чего это тебе сюда приспичило?
– Да потому же. Отомстить Генке.
– Что?!
–
– Что слышал. Раз уж у нас такой вечер откровений. После того выкидыша детей у меня больше не будет. Просто я не хотела тебе говорить.
– И… когда ты узнала?
– внезапно охрипшим голосом спросил он.
– В тот день, когда ты получил факс. Вообще-то я думала отомстить ему как-нибудь по-тихому. По-горнолыжному. Ма-аленький такой несчастный случай. Помните, мы с ним на лыжах катались? Так вот не вышло. Но, думаю, если бы он продолжал свои подначки, я, наверно, смогла бы проломить ему башку.
– Какие подначки?
– Да ладно, теперь уже неважно.
– Какие подначки?
– настаивал Вадим.
– Ну… Что ты продолжаешь шляться по бабам, смеешься надо мной, а я хлопаю ушами и пускаю слюни.
– С-скотина! Д-да я бы… - Вадим даже заикаться начал от бессильного бешенства.
– Д-да он…
– Остынь, Вадик, - поморщилась Лора и, протянув руку к Мише, который в свою очередь вытащил из пачки сигарету, пощелкала у него перед носом пальцами, требуя поделиться. Пожав плечами, он протянул пачку.
– А ты, Мишаня? Ты тоже хотел Генке отомстить?
– Да как тебе сказать? Наверно, нет. Хотя ехать не хотел, как Вадим.
– Значит, потом захотел?
– Что захотел? Ехать?
– Да не ехать, а урыть его по самые помидоры.
– Желание было, - медленно и осторожно сказал Миша.
– Когда он... начал доставать меня по поводу тех пяти тысяч, - закончил он уже гораздо быстрее.
– Ну, какой я лох и... так далее.
– Надо же, какой нервный!
– коротко хохотнула Лора, щелкая Вадимовой зажигалкой, которая никак не желала действовать. Наконец Лора затянулась и, выпустив дым, сказала: - Смотрите, как интересно у нас все получается. Я, Вадик и Мишка ехать сюда не хотели. И убивать Генку сначала не хотели. А вот Макс с Ксюхой - хотели. Давайте не будем употреблять изящные эвфемизмы вроде «отомстить», а? Лидунчик, ну-ка колись, хотела Савченко шлепнуть?