Признание в любви
Шрифт:
— Но нет, месье… если месье и мадемуазель пойдут со мной, то игрушки мои — возле южных ворот.
— Хорошо.
Мужчина быстро повернулся и пошел, и Эдвард Бьюмонт, окинув его взглядом, приготовился следовать за ним.
— Держитесь за мою руку, — предложил он Мелиссе, — или мы потеряем друг друга в этой толпе.
— Но Софи… — начала она и заметила его улыбку.
— Мисс Софи смотрит представление жонглеров под надежной охраной капитана Вудкока, — напомнил он. — А ваша тетушка уже нашла прилавок с корзинками.
Мелисса увидела, что тетя расхаживает между ящиками, наполненными соломенными корзинками самых разнообразных форм. Там были корзинки, отделанные серым шелком, а также розовой и белой тесьмой и в то время как она разглядывала их, охала и восхищалась, молодой англичанин стоял рядом, явно скучая, но при этом проявляя вежливое внимание.
Мелисса больше не колебалась. Она взяла Эдварда Бьюмонта за руку, и они, поспешив за Арблоном Фуке, вскоре оказались возле прилавка. Над ним висела табличка с его именем, частично заслоняющая модель гильотины. Он отодвинул табличку, чтобы продемонстрировать им эту отвратительную детскую игрушку, и мрачно усмехнулся, увидев, как содрогнулась Мелисса, а мужчина рядом с ней недовольно нахмурил брови.
— Модель хорошо сделана, монсеньор, но, как я уже сказала, она слишком страшна для английских детей. — Мелисса задумчиво разглядывала Фуке: он на самом деле был похож на сатану.
— Может, мадемуазель скажет мне, что она ищет? — спросил он более вежливо, приспосабливая свой выговор к ее французскому языку.
Она описала барабанщиков на платформе и ручку, которую надо крутить, чтобы заставить их бить в барабаны, и увидела его понимающий взгляд. Фуке кивнул.
— Я легко это сделаю, — пообещал он. — Это были английские барабанщики, мадемуазель?
— Нет, это были французы, одетые в форму, которую, возможно, вы не знаете, потому что игрушка была сделана более двадцати лет назад.
— Двадцать лет назад? Черт возьми, мадемуазель, мне было лишь пять лет в то время. Я не припомню той формы.
— Нет, конечно. — Она быстро осмотрела некоторые игрушки. — Эти дрессированные мишки сделаны прекрасно, монсеньор… Сколько они стоят?.. А эти пудели?..
Он назвал ей цену, и она задумалась, что ей купить, — мишку или пуделя, — а в это время позади нее раздался голос Софи:
— Так вот вы где!.. Покупаете игрушки… Как они хороши! Мистер Бьюмонт, мы смотрели выступление жонглеров. — Она на секунду замолчала. — А вот и мисс Черитон со своей корзинкой, и мы снова вместе!
— Я возьму пуделя, — быстро решила Мелисса.
— Прекрасно, мадемуазель. Я сейчас найду коробку.
— Не беспокойтесь. Я понесу его в руках. — Она достала кошелек из кармана платья и нашла деньги, чтобы
— Мел! — закричала мисс Черитон, хватая ее за руку. — Ты видишь имя мужчины на этой вывеске, дорогая?
— Да… Какая хорошенькая корзинка, тетя! Я знала, что вы выберете именно такую…
— Ни слова больше о моей корзинке, дорогая. Я должна спросить этого человека, знает ли он что-нибудь о внуке графа. Это возможность, посланная небесами.
— Прошу вас, тетя, не делайте этого, — Мелисса понизила голос. — Я говорила об этом с мистером Бьюмонтом, и он сказал, что опасно доверять такому человеку.
— Мистер Бьюмонт ничего в этом не смыслит, Мел. Он совершенно чужой человек в нашей местности.
— Но некоторые из этих военнопленных ненавидят французских эмигрантов, и если когда-нибудь этот Фуке столкнется с бедным старым графом, он может на него напасть. — Мелисса сказала первое, что пришло ей в голову, и ее немедленно отругали за это.
— Никогда в жизни не слышала подобной чепухи! Он обычный заключенный — таких множество, дорогая, — и ни один из этих людей, одетых в желтую робу, не выходил за стены замка. Я знаю, о чем говорю: у них очень строгий режим.
— Конечно, это так, но вдруг он сбежит…
— Это невозможно, дорогая! Нет, Мел, я очень люблю нашего дорогого графа, и поэтому должна поговорить этим человеком. Надеюсь, он понимает английский? Некоторые из них понимают наш язык, а этот парень выглядит интеллигентно.
Софи отвлекла внимание Эдварда Бьюмонта, показывая ему музыкальные шкатулки на соседнем прилавке, а мисс Черитон обратилась к капитану и его друзьям:
— Не возражают ли джентльмены против того, чтобы я задала вопрос этому заключенному?
— Конечно, мисс Черитон.
Но капитан Вудкок едва ее слышал, поглощенный созерцанием музыкальных шкатулок, а младший офицер глазел на Мелиссу и удивлялся тому, почему она выглядит такой расстроенной.
Мисс Черитон подошла к Фуке и заговорила громкой отчетливо — так, как ее вдовствующая сестра разговаривала с иностранцами.
— Монсеньор Фуке, — проговорила она, — вы, несомненно, помните графа де Эстобана, который посетил вас не так давно?
Тот сразу же нахмурился и настороженно переспросил:
— Пардон, мадам?
Мисс Черитон повторила вопрос более медленно и на этот раз увидела, что губы Фуке изогнулись в сардонической усмешке.
— Графа? — повторил он. — Черт возьми, какое мне дело до этого графа? Наверное, мадам по ошибке путает меня с аристократом?
Мелисса вспыхнула от негодования и собралась было снова уговорить тетушку удалиться, но мисс Черитон остановила ее. Она не увидела никакого хамства в поведении мужчины: он был, думала она, лишь забавным иностранцем, поэтому с непринужденностью продолжила разговор.