Признание в любви
Шрифт:
— Если вы возьмете его с одной стороны, а я — с другой, сэр, — мягко промолвил мистер Бьюмонт, — то мы выведем его в другую дверь и посадим в мой экипаж. Мой слуги отвезут его домой и уложат в постель прежде, чем он успеет понять, что с ним происходит. Я велю им не пускать его обратно. — Затем, увидев злобное сомнение на лице Тэма, добавил: — Это самый лучший способ избежать дальнейших сцен.
Баронет знал, что Бьюмонт прав. Молодой Холстейд становился агрессивным, когда напивался, а он не хотел, чтобы все общество,
Он обнаружил ее сидящей возле открытого окна в гостиной, которая теперь была совершенно пуста.
Тэм сел рядом с ней и поспешно сказал:
— Послушай, Сара, этот юный Холстейд был пьян…
— О да, Тэм, — мягко согласилась она. — Очень пьян, к сожалению.
— Он нес полную чепуху, в ней нет ни слова правды. — Но, увидев, что она не понимает, о чем речь, признался, потому что был очень честным человеком: — Я только один раз посещал мадам Джини…
Сара не пришла в ужас и даже не была шокирована.
— Да, мама говорила мне, что ты там был, — сообщила она.
У него отвисла челюсть.
— Что? — вскричал баронет. — Миссис Форсетт тебе говорила? Каким образом, черт возьми, она узнала об этом?
— Понятия не имею, как маме становится известно о подобных вещах, — спокойно пояснила Сара и — он не мог поверить своим глазам! — улыбнулась.
— Но ты никогда не говорила мне об этом! — В его голосе звучало возмущение, готовое вылиться в ярость.
— Зачем мне было тебе говорить? — мягко возразила Сара. — Это твое дело, в конце концов.
— Но… — Он почувствовал себя еще более оскорбленным. — Разве ты… не возражала?
Она прямо посмотрела ему в глаза, и он увидел, что с ее лица исчезла улыбка.
— Если бы я была против — для тебя это имело бы какое-то значение?
Он не ответил. Баронет был уязвлен и оскорблен ее отношением, но не знал, что сказать. Ему всегда было нелегко выражать свои сокровенные чувства.
— Я поехал в этот порочный дом, чтобы вытащить оттуда молодого Холстейда, — с трудом проговорил он. — Его мать просила сделать это… Ей не хотелось, чтобы узнал отец.
Темперли не знал, слышит ли она его и понимает ли, о чем он говорит. Сара, казалось была от него очень далеко, несмотря на то что он мог дотронуться кончиками пальцев до вышитых цветов на ее платье.
— У тебя новое платье, — пробормотал он. — А что это за маленькие золотые цветы?
— Флер де лис. — Она по-прежнему была от него далеко. — Геральдические лилии Франции.
— Этот материал, похоже, привезли Бриггсу контрабандисты? — Он постарался отнестись к этому с юмором. — Разумнее было бы купить
— Но французские лилии более красивы, чем английские розы, — спокойно заявила она и повернулась к дверям, в которых появился мужчина, разыскивающий ее. — Я здесь, монсеньор Кадо, — сказала она ему.
Но только Филипп собрался пригласить ее на следующий танец, как был опережен.
— Я уверен, что лейтенант простит меня, леди Темперли, — учтиво произнес монсеньор Эстобан, — если я воспользуюсь преимуществом моего возраста. Сейчас, я думаю, будет объявлена кадриль, и мне хотелось бы, с вашей помощью, убедиться в том, что в Англии кадриль танцуют не хуже, чем во Франции.
Сара не могла ему отказать, но, проходя мимо лейтенанта, уронила свой веер. Он тут же поднял его, подал ей, и на секунду их пальцы соприкоснулись.
— Флер де лис! — с отвращением произнес Тэм.
— Прошу прощения, монсеньор? — отозвался лейтенант, выходя из дверей. — Вы что-то мне сказали?
— Нет, ничего.
Глаза двух мужчин встретились, и во взглядах обоих блеснула искра ненависти. Однако Тэм, не желающий устраивать сцены в гостях, вышел на террасу, чтобы остудить голову и охладить свой горячий пыл.
Глава 11
За несколько дней до того, как Филипп вернулся в замок, заключенный Фуке окликнул своего друга Леконтре, когда тот проходил мимо госпиталя в сторону Главной башни, где находились комнаты офицеров.
— Что ты хочешь? — Гастон остановился, ощущая на себе глаза охранников. Разговоры между военнопленными из разных частей замка не приветствовались.
— Пару сапог, — непринужденно объяснил Фуке.
— Пару сапог? — Гастон был изумлен. — Зачем тебе сапоги в госпитале? И почему ты подумал, что я их раздобуду?
— Мне нужны сапоги, чтобы ходить в них за пределами госпиталя, бестолочь, — прорычал Фуке. — И ты единственный, кто может их достать. У лейтенанта Кадо ведь две пары, не так ли?
— В одной паре сапог, новой, он ушел из замка, и в комнате остались его старые сапоги, которые нужны ему на случай, если он отдаст в ремонт новые.
— Старые мне подойдут. И еще мне нужен кусок мыла.
— Мыла? — Голос Гастона задрожал. — Ты ведь знаешь, что мыло здесь дороже золота. Где я его найду? Скажи, если знаешь.
— Там же, где найдешь сапоги, конечно. Где же еще?
— Но когда лейтенант вернется и обнаружит пропажу, он уволит меня… Черт возьми!
— Говори потише. Тот охранник очень интересуется, о чем мы говорим…
— И зачем тебе сапоги? — прямо спросил Леконтре. — Ты строишь очередной план побега?
— Да, и могу им с тобой поделиться. — Фуке усмехнулся. — Слушай, приятель, старый эмигрант, который заходил в кабинет агента в тот день, когда напали на лейтенанта, — мой дед.