Признания в любви кровью написаны
Шрифт:
— Что-то ещё? — скептически поднял бровь шериф.
— Нет, это всё.
— По-моему, на ней остаточный эффект песни сирены, — озвучил опасение Ксавье.
— Даже если это и так, я рассказала правду. Может, без этой песни я бы молчала, — буркнула Уэнсдей.
— Ясно… — шериф цокнул зубами и с каким-то сожалением заявил: — Ну, Аддамс, что я могу тебе сказать… ты доигралась. Нам уже поступило заявление от Гидеона Миллера о проникновении в его дом несовершеннолетней особы. Стоит отметить, он в нём просит просто научить тебя уму-разуму и пару дней подержать в участке за решёткой. Дальше дело не пойдёт, не волнуйся.
— Вы не можете её забрать! — закричала Энид.
— Мешать полиции я не собираюсь. Только верните одну из лучших учениц школы в кратчайшие сроки, — рассудил директор.
— Забирайте, — не стала возражать Уэнсдей. — Только не докладывайте родителям. Они будут разочарованы, что я попалась.
— Считай, что по старой дружбе, — кивнул шериф.
— Я подожду вас у машины, — сказала Уэнсдей.
— Тогда полноценные показания дашь в участке. Там же тебе окажут медицинскую помощь.
Уэнсдей просто кивнула и, не прощаясь с друзьями, пошла к полицейской машине. Но её тотчас догнал Ксавье.
— Мне это всё не нравится, — заявил он и снова взял её за плечи.
— Мне плевать. Будет время о жизни подумать.
— Что эти уроды с тобой сделали? — Ксавье встревоженно взглянул ей в глаза, но Уэнсдей лишь отвернулась.
***
В воскресенье утром несколько человек со всех ног мчались в участок — встречать Уэнсдей. Шериф пообещал, что её непродолжительное заключение закончится. Несколько проклятых дней Ксавье ожидал с замиранием сердца воскресенья. Ведь все попытки досрочного освобождения подруги заканчивались ничем.
Они бежали без остановки — хотелось побыстрее забрать Уэнсдей и наконец-то нормально с ней побеседовать. Ксавье боялся за её здоровье. Как физическое, так и ментальное. Что-то в ней пошатнулось после встречи с сектантами наедине. Раньше Уэнсдей ни за что не сдалась бы.
И за те метаморфозы, что с ней произошли, он был готов самолично убить сектантов. Но ему или не хватало решительности на это, или, напротив, хватало благоразумия.
Он влетел в полицейский участок первым и невольно покачнулся: там уже собралось много народу. От шерифа до его отца и нового мэра Джерико. Они все были крайне встревожены и толпились около двери в комнату, где располагались камеры. Это Ксавье очень не понравилось.
— Что тут такое? — первым спросил он.
— Где Уэнсдей? — следом поинтересовалась Энид.
— Лучше, детишки, уходите, — посоветовал шериф Галпин и преградил им дорогу.
— Что это значит? — Ксавье захлестнула волна страха, и он отпихнул в сторону шерифа.
Ему нужно было знать, что произошло.
Он бегом прорвался в помещение с камерами — и застыл, словно вдруг обратился в камень. Хотя на душе, казалось, начал извержение вулкан эмоций. Ксавье не хотелось верить своим глазам. Хотелось лишь проснуться с пониманием, что всё увиденное — лишь сон. Но он не просыпался.
Перед глазами продолжала стоять выбитая дверь пустой камеры с лужей крови на полу и рваными, потонувшими в ней обрывками чёрного платья — того, что он подарил Уэнсдей.
— Её похитили, — сказал кто-то.
— Нет… — Ксавье, ощущая, как дрожит, схватился за прутья выбитой двери.
========== Глава 18: В преддверии кровавого полнолуния ==========
Комментарий к Глава 18:
Надеюсь, что эта глава оправдает все ваши ожидания и порадует тех людей, кто строил верные теории, и удивит тех, кто представлял всё иначе)
Приятного (ну или не очень) прочтения!
— Как её похитили?! Как её похитили из камеры?! — закричала Энид, вырывая дрожащими руками волосы с головы.
Какие-то низкие по званию полицейские схватили её за плечи и осторожно выволокли из помещения. Аякс тут же принял девочку в объятия и стал гладить по голове, шепча что-то успокаивающее ей на ухо, хотя сам дрожал, а змеи под шапкой, обезумев, словно пытались её с себя спихнуть.
Ксавье бросил ему отчаянный взгляд, продолжая сжимать в руках прутья, будто те могли рассказать правду о похищении Уэнсдей или отмотать время вспять и вернуть её назад. Может, волнение душило бы не так сильно, — всё-таки он влюбился не в обычную девчонку, а в предмет истинно уникальный и невероятный, — если бы не несколько, возможно, фатальных моментов. С Уэнсдей сектанты нечто сделали, и она опустила руки, сдалась, посчитала себя проигравшей; видения Сольейт о её скорой смерти…
И наступление кровавого полнолуния ночью.
— Ксавье, — он не ожидал, что отец снизойдёт, чтоб назвать его по имени, и к тому же ласково, с, наверное, напускной, и всё же отцовской любовью, — оставляя свои отпечатки на прутьях, ты никак расследованию не посодействуешь, — заметил он уже в привычной манере, и всё же с тревогой.
— И сейчас каждая минута на счету, — строго напомнил шериф, хотя он, вероятно, сам не понимал, что делать дальше.
Не каждый день из полицейского участка кого-то похищали.
И всё же Ксавье послушался, понимая, что его эмоциональные выпады только усугубляют положение. А последнее, что он мог делать в данной ситуации — поддаваться чувствам и терять рассудок от паники. Так нельзя. Ещё было время на спасение Уэнсдей. До наступления ночи ещё целый день. Если её не убили сразу, оставалась надежда.
Он окинул взглядом камеру, где она пребывала и должна была её покинуть иным путём, запоминая каждую деталь. Единственное, что он приметил — поломанные камеры видеонаблюдения. Но в основном глаза цеплялись за окровавленные обрывки ткани. Вероятно, Уэнсдей боролась с похитителем… и насколько же он был силён, раз ей не удалось выиграть в схватке? Она при своей миниатюрности и хрупкости на вид многих была способна уложить на лопатки. Но тут её ожидал проигрыш…
Вероятно, как и всех без вмешательства чуда. Пока полицейские будут разбираться с уликами, уже может быть поздно. А обыскивать весь город времени, да и прав на это, тоже не было. Единственное возможное место её пребывания — дом сектантов. Но Ксавье не хотелось повторять ошибку самой Уэнсдей. А ордер на обыск никто за пять минут не мог нарисовать. Да и причин, кроме обычных догадок, для законного обыска не было. Нужны были факты…
Захотелось взреветь, как загнанный в угол зверь: и он почти оскалился, когда вдруг его осенило. Кровавое полнолуние не предвещало ничего хорошего. Но втрое увеличивало силу оборотней. В преддверии сего события они на день становились сверхлюдьми, прежде чем обращались. И хотя это хлипкая, но всё же надежда вычислить и отыскать похитителя. Чувства Энид могли обостриться до безумия.