Признания в любви кровью написаны
Шрифт:
И демонстрировать на бумаге поцелуй между героями он не стал. Наоборот, отложил альбом и поднял на неё взгляд. Теперь в его суженных зрачках отразилось её лицо, будто оно являлось его очередной картиной. И она продолжала рассказывать… даже вдалась в подробности того поцелуя, которых не отразила на бумаге. А свои глаза не отрывала от его. Удивительно — он тоже почти перестал моргать.
Завершив описание, Уэнсдей замолчала, но не переставала смотреть на Ксавье. Творчество дало нечто странное и неправильное, но этому чему-то не хотелось противиться. Подсознание знало —
Она ничего не сказала — просто положила левую руку ему на затылок и, впервые за разговор закрыв глаза, быстро поцеловала. Его губы оказались пересушенными и приятными. Ей не нравилось что-то преисполненное жизнью.
Тотчас Уэнсдей отстранилась. Она не знала, зачем поцеловала его. Но знала, что это правильно.
========== Глава 15: Отчаянный шаг ==========
Комментарий к Глава 15: Отчаянный шаг
На всякий случай хочу уточнить, что моё примечание в шапке означало, что отклонение от канона заключалось в том, Уэнсдей никогда не целовалась с Тайлером (допустим, что видение о его сущности ей пришло просто во время какого-то прикосновения). Поэтому в прошлой главе она впервые в жизни поцеловалась)
Они оказались мягкими и тёплыми. А податливая поверхность сминалась от прикосновений. Не такими Ксавье казались её губы. Они играли на контрасте с ледяными пальцами, зарывшимися в волосы. Словно лицо укутали в мягкий шарф, а о затылок разбивался ледяной ветер. Ни одна девушка не одаривала его таким количеством чувств, как Уэнсдей. Среда — центр недели, а эта необычная мисс Аддамс — центр его мира.
Поцелуй длился секунду — не более — но за него всё в душе перевернулось. Он не понимал, отпер ли хотя бы часть дверей к её сердцу, и ему не хотелось об этом думать. Может, она поцеловала его и вовсе из-за какой-то только ей понятной причины. Может, так решила поиздеваться над ним.
И всё же, она его поцеловала. На пару мгновений осчастливила его. Показала, что тоже способна коснуться чужих губ своими. Не по принуждению, не под влиянием алкоголя или иных веществ… а в здравом, пускай и захваченном творчеством, рассудке. Но Ксавье считал, что творчество показывает человека настоящим. И они поцеловали друг друга в момент, когда все маски спали. Их губы соприкоснулись, как до того души, втянутые в магический водоворот вдохновения. В момент некой духовной близости, если не единения.
Он не знал, что их ждёт в будущем и переживёт ли Уэнсдей кровавое полнолуние, но в тот момент он был счастлив. Независимо от будущего в его сердце навсегда отпечатался поцелуй с Уэнсдей Аддамс. Как маленькая, но очень ценная татуировка на коже.
Конечно, ему хотелось не дать ей погибнуть и завязать с ней продолжительный роман — может, даже до смерти в старости, — но он хотел сохранять рассудок трезвым. Как бы его сердцу этого ни хотелось, наверняка он не мог знать, что должно случиться.
Но вовек запомнить поцелуй с ней он мог.
Он взглянул в её лицо, оставшееся на подозрительно малом расстоянии от его. Настолько, что он даже чувствовал её дыхание на своих щеках. И видел слабую, но всё же улыбку. Самую красивую улыбку в его
Ксавье запомнил её лик, чтоб отобразить его на бумаге. Такую красоту нельзя просто оставить в памяти — она заслуживала явиться на свет. Шедеврам не место только в голове.
Ему хотелось её снова поцеловать. Просто чтоб вновь ощутить эти прекрасные губы и удостовериться, что они ему не померещились, не были лишь каким-то приятным, но сном. Кажется, Уэнсдей тоже была не против вновь слиться с ним в поцелуе, хотя она и убрала руку с его затылка. Но как же близко её лицо…
Он уже наклонился к нему, почти успел вновь ощутить её нежные уста, но в дверь вдруг постучали. Выбивать не стали… он сразу понял, что это Вещь вернулся.
Но момент всё равно был испорчен. Улыбка сошла с лица Уэнсдей и она, будто ничего не было, подошла ко входу, впуская Вещь в их скромную обитель. В её глазах горел огонёк интереса, но завораживающая красота готовой целоваться в творческом порыве девушки исчезла. Она стала обычной. Всё ещё красивой и по-своему, особенно, прекрасной, но особая связь между ними оборвалась.
И в его голову вернулись обычные переживания. Об убийствах, страхах и желании поскорее во всём разобраться. И, конечно же, не позволить этой девочке погибнуть. Хоть ценой своей жизни, но спасти её.
Вещь стал быстро рассказывать о пережитом опыте. И его история оказалась полнейшим разочарованием — он без проблем забрался в обиталище сектантов и вернул дневник на место, как раз в момент, когда у Гидеона и мамы Бьянки гостили очередные доверчивые прихожане. Но их никто не пытался убить, да и чай, что они наивно пили, не отравил их. Их лишь развели на следующий, уже платный сеанс.
Потом рука наконец поведала о том, что прочла в дневнике.
Ксавье тотчас упал духом. Общим счётом, в дневнике не было ничего. Это и вправду была книжка обычного расчётливого лидера секты. Он вёл почти психологический анализ своих прихожан, а заодно пометки об их доходе. Гидеон просто отмечал, кто наиболее доверчивый и обеспеченный. Нехорошее дело, но логичное, как для лидера секты. И никаких больше откровений о злодейских планах и убийствах подростков-изгоев.
— Убью уродов… — лишь буркнула Уэнсдей.
Её лицо было каким-то печальным.
***
Очередной проклятый солнечный день, после полутора дней бездействия. День после посещения сектантов и того поцелуя с Ксавье выдался совсем непродуктивным. Академия придумала бесчисленное множество мероприятий на среду. Очень иронично.
Целый день не удавалось вырваться из колеса школьных обязанностей, как бы она ни старалась. Даже не нашлось времени на беседы с друзьями. Будто её намеренно нагрузили всем подряд, только бы замедлить ход расследования. Директор школы назначил полутраурные мероприятия, как бы прощания с погибшими учениками. И почтение их памяти. Единственное, что Уэнсдей в тот день оценила — то, что о клубе жужжащих не забыли. Её назначили новой главой, и она торжественно поклялась оберегать и заботиться о пчёлах Юджина. Энид ей восторженно хлопала громче всех. К счастью, овации быстро стихли.