Призрачное счастье
Шрифт:
Анжела вздохнула:
— Какие вы, мужики, гады все-таки. У тебя, Васька, подругу украли, можно сказать, из стойла увели. А ты…
— А я чего?
— Вот именно — чего-о-о. Да между тобой и настоящим мужчиной такая же разница, как между: «спи спокойно» и «спи спокойно, дорогой товарищ». Так я звоню Самвелу?
— Ну-у, — протянул Васька.
— Баранки гну, — подтвердила Анжела и набрала номер. — Мне нужно поговорить с Самвелом Михайловичем. Я? Анжела. Обыкновенная Анжела. Посудный ряд, седьмое
Юрий Владимирович нетерпеливо кинулся к Сергею:
— Ты понимаешь, Сережа, я только ушел из больницы от Никуши…
— Я звонил туда, сказали — без изменений.
— Так вот, иду я от Никуши и встречаю Петра Алексеевича, моего издателя, ты знаешь, — не обращая внимания на его слова, продолжал Юрий Владимирович.
— Ближе к делу, Юрий Владимирович, ближе к делу, — торопил Борис.
— А он как раз шел кровь сдавать, — не отреагировал Юрий Владимирович. — Он и спрашивает меня: а как все произошло? Тут меня как обухом по голове. Мы в горячке даже не подумали выяснить всех подробностей Никушиной аварии.
— Короче, Юрий Владимирович предположил… — не выдержал Борис. Но Юрий его перебил:
— Борюсик, я сам скажу. Понимаешь, Сережа, все не просто так. Накануне мы ее проводили в Озёрку. Все было хорошо, ты помнишь? Никуша уехала домой. А потом среди ночи вдруг сорвалась и помчалась обратно. Кстати, она тебе не звонила?
— Нет, — неуверенно как-то ответил Сергей.
— Вот видишь. Значит, ее кто-то вызвал. И я знаю кто. И по какому поводу.
Сергей побледнел. Неужели отец Доминики знает о его ночных похождениях? Он был в шоке.
— Это — происки конкурентов, — продолжал Юрий Владимирович. — Кое-кому не нравится, что «СуперНика» стала практически монополистом на рынке.
Кое-кто задумал нас устрашив. А для начала — просто обезглавить. Это и станет темой моего нового романа.
Сергей и Борис с удивлением уставились на Юрия Владимировича.
Может, писатели все немного сумасшедшие? И сюжет будущего романа волнует их больше, чем реальная жизнь?
Сергей вернулся в офис, стал вспоминать разговор с Юрием Владимировичем и Борюсиком. О чем шла речь? Никуша уехала домой. А потом среди ночи вдруг сорвалась и помчалась обратно. Значит, ее кто-то вызвал. Это — происки конкурентов.
«Конкуренты, говорите? — подумал Сергей. — И прекрасно. Конкурент конкуренту — друг, товарищ и брат. Я бы даже сказал: конкуренты всех стран, соединяйтесь! А чего это я, собственно, так перепугался? Какое я, собственно говоря, имею отношение к злоумышленникам-конкурентам? А ни-ка-ко-го. И точка».
Сергей себя виноватым не чувствовал. Да и что такого он себе позволил? Самую малость. Ну, трахнул Юльку. Так не изнасиловал же. Все к обоюдному удовольствию.
Амалия Станиславовна позвонила Юрию
— Гжегоржевская беспокоит.
— Зачем же так официально, Маля? Или ты еще при исполнении?
— Я всегда при исполнении, Юра. Нам нужно поговорить. Это касается работы фирмы.
— Где встретимся?
И через полчаса они уже прогуливались по аллее в сквере.
— Так странно, я давно не гуляла. Спасибо, Юра. Уж и не вспомню, когда так тебя называла.
— Да, время мчится. Я сегодня подумал, как тонка граница, отделяющая жизнь от нежизни. Вот, кажется, все хорошо, все удалось, счастье будет вечным. И ррраз. Все летит в тартарары.
— Не тебе рассуждать о счастье, — оборвала Амалия. — Что ты в этом понимаешь? Для того, чтобы хоть что-нибудь знать о счастье, необходимо поближе познакомиться с несчастьем.
А ты до вчерашнего дня с этим понятием был знаком, мягко говоря, поверхностно.
— Маля, не начинай. И так тяжко. Пожалей хоть ты меня.
— А меня кто пожалеет? Все думают, Амалия — железная, Амалия — бессердечная… — Голос у Амалии Станиславовны неожиданно задрожал.
— Ну что ты, Маля. Я никогда так не думал. Даже когда ты…
— Это ты не начинай, будь так любезен. Не имеет смысла ворошить старое. Я вызвала тебя поговорить о деле, — напомнила Амалия. — Юрий Владимирович, необходимо срочно созвать акционеров и утвердить на этом собрании мои полномочия в качестве временно исполняющего обязанности генерального директора. Сегодня звонили немцы. Было бы крайне нежелательно, чтобы им стало известно о Доминике.
— Но рано или поздно они все же узнают. Мы же понимаем, что Никуша скоро из больницы не выйдет, — грустно покачал головой Юрий Владимирович.
— В нашем случае необходимо позаботиться, чтобы они узнали поздно. Причем параллельно с той информацией, что на успешном функционировании фирмы болезнь Доминики ни в коей мере не сказалась.
— Делай, как считаешь нужным, Амалия Станиславовна, — махнул рукой Юрий Владимирович.
Амалия осталась довольна результатом разговора.
В сторожку к Василию пришел участковый Петр Иванович. Он поморщился, разглядывая беспорядок, смахнул какое-то барахло с табуретки, сел.
— Эй, ты живой? — спросил он у Василия.
— Я-то? — переспросил Васька.
— Ты-то.
— А я ничего не знаю.
— Кончай придуриваться. Где Ритка?
— Чего-о-о?
— Ты меня еще спроси, какая Ритка, — посуровел участковый.
— Какая Ритка? — как попугай повторил Васька.
— Значит, так, Василий Иванович. Составляем протокол о пребывании в общественном месте в нетрезвом состоянии.
И оскорблении своим видом и поведением человеческого достоинства.
— Нет Ритки. Пропала, — всхлипнул Васька.