Призрачное счастье
Шрифт:
— Ничего, сейчас ты их широко откроешь! Я был у Никуши.
— Вот новость-то! Я тоже, и что?
— Помнишь, она нам все время говорила о частичной потери памяти…
— Ну да, помню, — зевнул Борис. — Это называется травматической амнезией. Пройдет, я консультировался со специалистами. Обычно нужно время и спокойная обстановка. Все это у Ники есть. Она обязательно вспомнит.
— Да ты меня не понял! — закричал Юрий Владимирович. — Она жаловалась на потерю памяти, а у Тани, горничной из Озерки, спросила —
— Юрий Владимирович, только не говорите, что вы подслушивали. — Борис уже окончательно проснулся.
— А я и не подслушивал, — возразил Юрий. — Я собирал информацию, творчески ее переосмысливал и понял, что она — оглушительная. Ника все помнит. И она не хочет, чтобы мы знали, что она все помнит. Ника подозревает, что кого-то из нас может заинтересовать, что с ней на самом деле произошло. Теперь остается узнать: кого из нас она опасается?
— И кого же? — недоумевал Борис.
— Я как отец отпадаю. Сергей как муж тоже…
— Так что, остаюсь один я? — изумился Борис.
— Да, мой понятливый друг, — восторженно завопил Юрий Владимирович. — И ты мне должен рассказать, почему Никуша тебя боится?
Петрову позвонили домой:
— Пришел ответ на ваш запрос по Косаревой. Вам прочитать или завтра посмотрите?
— Завтра утром занесешь, пока зачитай самое важное. Поведение, кто на свиданки приходил.
— Так… Поведение примерное, потому и освобождена досрочно. За примерное поведение обычно чаще разрешают посещения… Так вот: к Косаревой все время приезжал один человек: Топорков В. М., житель поселка городского типа Радужный.
Петров сжал трубку в руке, подумал, и вдруг его осенило! Он вспомнил неприятного посетителя в кабинете у Анны Вадимовны!
Петров взволнованно вскочил:
— Пробейте мне этого Топоркова В.М. Нужен адрес в Радужном. Это — срочно.
Через десять минут ему перезвонили:
— Топорков Виктор Мефодьевич. Прописан по адресу: Радужный, Луговая, 37, частный дом. Там же и проживает. Числится истопником в бане.
Утром к Доминике пришла Амалия.
— Доброе утро, Доминика Юрьевна. Пшепрашам, как говорят поляки, за ранний визит, но дело прежде всего, — бодро начала Амалия.
— Конечно, конечно, я вполне готова адекватно воспринимать информацию, — закивала Доминика. — Что у нас стряслось?
— Понимаешь, Ника, пока ты в больнице, есть решение назначить временно исполняющей обязанности меня. — Амалия замялась, но лишь на секунду. — Ты как генеральный директор возражать не будешь?
— Почему я буду против? Фирма должна работать даже во время болезни гендиректора. Честно говоря, другой кандидатуры, кроме вашей, я в подобной ситуации не вижу. Как у нас дела? Что партнеры?
— Они ничего о тебе не знают. Надеюсь, мне простительна эта маленькая ложь? —
— Я бы назвала это иначе — производственной необходимостью. Или ложью во спасение, — Доминика говорила, не глядя на Амалию. — Вокруг меня вообще много лжи. Одной больше, одной меньше…
— Прости, не совсем поняла… — удивилась Амалия.
Доминика очнулась:
— Спасибо за витамины. Вы вообще закормили меня лекарствами. Тут на целый госпиталь хватит. Можно больным раздавать.
— Мне врачи сказали, что болезнь нужно лечить по горячим следам, тогда эффект будет сильнее. Мой жизненный опыт подсказывает, что они по-своему правы, — Амалия запнулась. — Только… Только душевные страдания не терпят горячей головы. Холодная трезвая голова — лучший советчик в сложной жизненной ситуации.
— Это мудро. У меня складывается впечатление, что вы знаете больше, чем говорите. Только я ничего не знаю. И ничего не помню, — покачала головой Доминика.
— Если ты забыла все неприятности — это подарок судьбы, а не наказание, — возразила Амалия.
— Вы умеете утешить. Ну, а как там наш женский коллектив? — Доминика даже улыбнулась. — Небось, сплетничают?
— Я обычно пресекаю их пересуды, — холодно сообщила Амалия.
— Не будьте с нашими девушками слишком строгой, — попросила ее Доминика. — Они растрогали меня своими открытками. А Юля, так я понимаю, сильно занята?
— Юля? — удивилась Амалия.
— Открытки от нее не было, — объяснила Доминика.
На дверях «СуперНики» красовались новые таблички: на кабинете Доминики — «Генеральный директор Гжегоржевская Амалия Станиславовна», у Сергея — «Зам. генерального директора по маркетингу Никитин Сергей Анатольевич».
Сергей, забыв об осторожности, орал на Юльку, показывал ей фотографии:
— За тобой следили, а ты, корова, не заметила! Голову потеряла. Да и есть ли у тебя голова?!
— Давайте договоримся: мы вместе потеряли голову, — оборвала Юлька. — Если бы вы предупредили, что мы, играя в любовь, играем еще и в шпионов…
— Лучше подумай, кому это нравится копаться в чужом грязном белье. Это сделал кто-то из своих. Ладно бы всю эту мерзость получил только я. Доминика очнулась… Где гарантия, что она не получила такой же пакет? — схватился Сергей за голову.
— И вполне может указать вам на дверь. И не только из уютного семейного гнездышка, но и из не менее уютного бизнеса, — позлорадствовала Юлька.
— Вот, значит, как ты заговорила… — шипел Сергей, злобно глядя на Юльку.
— Я только повторяю, о чем давно уже шепчутся в офисе. Успешная и красивая женщина вытащила вас, представителя низших слоев населения, из грязи. Отмыла, высушила, к себе в постель положила, работой обеспечила. А вы вместо того, чтобы арбайтен, принялись айне колонен марширен, цвайне колонен шпацирен.