Призрачное счастье

Веснина Елена

— Подожди, не умирай, — попросила Анна. — Я хочу тебе кое-что показать.

— Да ну, мам, что за утро воспоминаний! Давай я высплюсь, и уже потом, о’кей?

— Я хочу рассказать тебе, кто твой отец. Девятнадцать лет назад я подрабатывала медсестрой в профилактории порта, — начала Анна. — Туда по какому-то большому блату определили командированного из области. Он остался ночевать в отдельной палате. Ему не спалось, он очень красиво говорил, я такого никогда еще не слышала.

Анна замолчала.

— Мам, да

не волнуйся ты так. Я тебя пойму. Ты у меня все равно самая лучшая. Несмотря на то, что тебе не понравился мой бальный прикид.

— В общем, мы проговорили полночи. Он умел слушать. Я ему и вывалила все про себя… Как будто сто лет его знала. До сих пор помню. Это был самый интересный человек, которого я встречала в своей жизни… Наутро он уехал. А через положенное время родилась ты.

— Он тебя обманул, так получается? — спросила Диана.

— Не так прямолинейно, дочка. Он не врал, ничего не обещал. Сказал, что в городе у него жена и дочь. Имя у девочки редкое — Доминика. Сказал, что я ему очень понравилась. Но свою жену он любит и никогда не бросит.

— Так и сказал?

— И этим покорил окончательно, — кивнула Анна. — Тем, что честен был до конца.

Диана засмеялась.

Что тут смешного?

— Честный муж рассказывает любовнице о том, как любит свою жену.

— Не нужно все так упрощать. Бывают в жизни ситуации…

— Я знаю, — перебила Диана. — Какие бывают ситуации, я знаю.

— Откуда?

— Телевизор смотрю, там в сериалах все жизненные ситуации подробно показаны.

Анна Вадимовна взяла в руки книгу Доминика Шека «Убийство жарким летом».

— Вот, смотри, — сказала она. — Это — он. Сейчас — известный писатель.

— Доминик Шек. Вот это номер! Папуля у меня что же — писатель заграничный? Улёт! — обрадовалась Диана. — И ты столько лет держала от меня в тайне! Америка или Европа? Ленка и Ванда умрут от зависти. А я поеду поступать в Сорбонну.

— Диана, успокойся. С чего ты взяла, что он иностранец? Это псевдоним. Так многие поступают…

— Понимаю, от налоговой прячутся. А жаль! Я уже видела себя в прикиде от Ив Сен-Лорана за рулем маленького «пежо» на Елисейских Полях.

— Ну тебя, Дианка, с тобой невозможно серьезно разговаривать, — махнула рукой Анна.

— Видишь, мамуль, ты уже и улыбаешься, а то — тряслась как осиновый листочек. Ну, папа нашелся, подумаешь, новость. У меня мама есть — суперженщина! Как Женщина-Кошка!

— Его зовут Шевчук Юрий Владимирович, — сказала Анна.

— Как прозаично. Понимаю, почему он взял псевдоним.

— Я уже говорила, у него есть дочь, которую зовут Доминика.

— Как красиво.

— Вот я и решила дать тебе такое же редкое и красивое имя. Потому и назвала Дианой. Фамилию свою записала — Яровая. А отчество — отцовское. Юрьевна.

— До-ми-ни-ка, — по слогам произнесла Диана. Если с латыни перевести,

значит, дань Богу. А Диана — просто Божественная. Ты угадала родственное имя, прямо в точку попала.

— Вы же сестры. Мало ли что в жизни еще случится. Все-таки родня.

— Мне даже спать перехотелось. Ну что же. Я поеду и напомню ему, что у него есть взрослая дочь и она нуждается в финансовой поддержке. Которой была лишена целых восемнадцать лет.

— Ты не поняла. Денег от него нам не нужно.

— Чем же, по-твоему, папик может быть нам полезен?

— Ты поедешь к нему, и он, я уверена, поможет тебе поступить в институт. Хорошо бы — на бюджет, а не на контракт. Заодно и с сестрой познакомишься. А деньги на жизнь я тебе буду высылать.

Надежда пряталась в доме Самвела.

— Рисковая ты женщина, Надежда, — ворчал Самвел. — Послала этого дурака Крокодила на авантюру. Я тебя не понимаю.

— А я тебе объясню. У меня нюх, как у гончей. Меня интуиция еще ни разу в жизни не подводила…

— Отчего же ты тогда на нары загремела, если такая ловкая? Нюх потеряла?

— А ты знаешь, от чего я этой отсидкой незначительной спаслась? Не знаешь. И знать тебе про то не нужно. Крепче будешь спать. Вот и думай — потеряла я нюх или нет. Не нравится мне Крокодил. Юлит, не договаривает, в глаза не смотрит.

— Думаешь, казачок засланный?

— Думать я буду с фактами в руках. А пока только чувствую. И хочу проверить. Кто дергает за веревочку нашего Крокодила? Если цыгане, которые у него так легко увели девчонок, это полбеды. Мы с ними давно на палочке меряемся, чья метка сверху будет. Им Крокодил тоже на фиг не нужен. А вот если за ним хвост ментовский тянется, это…

— Не понял, разъясни, — попросил Самвел.

— Объявится Крокодил в детдоме и унесет оттуда ноги подобру-поздорову, значит, рыло у него в пуху, менты его и дальше пасти будут, под меня подкапываться. А если загребут его да прижмут, как следует, значит, чист. Извини, Крокодилыч, ошибочка вышла.

— Если его прижмут, он нас и попалит. Это ты соображаешь? — взорвался Самвел.

— А чего ты, Самвел, испугался? В чем тебя или меня можно сейчас обвинить? А ни в чем. Сделка наша не состоялась. Заказчиков знаешь только ты. Меня здесь не будет, а ты — вот он есть, уважаемый человек, ни с каким Крокодилом не знаком.

А то, что он тебя знает, так тебя весь город знает.

— Жестокая проверка. Он же муж тебе, вроде как.

— Именно, что вроде. Я большие дела замышляю, мне люди или верные нужны, или никаких вообще. Сама справлюсь.

— А если Крокодил учуял западню и не пойдет туда?

— Куда он денется. Он меня больше любой милиции боится.

И в этом она была права.

Участковый заглянул к Ритке.

— А как дела у Маргариты Викторовны и Анжелы Кимовны? — поинтересовался он.