Призрачные дороги
Шрифт:
Должно быть, эти размышления отразились на моем лице, потому что Андру сказал:
– Не переживайте, мы не рассыплемся. Думаете, иначе я стал бы тащить вас к себе во владения?
Вампир покачал головой:
– Я никогда и ни за что не допущу, чтобы Морра попала в руки сирин.
«Никогда и ни за что не допущу»… Вывод из этих слов следовал только один.
Я небрежно поинтересовался:
– Это ведь не в первый раз? Нечто подобное уже происходило?
Андру ответил спокойной улыбкой:
– Вы сегодня на удивление догадливы.
На душе стало
Я кивнул:
– Прекрасно.
И не удержался от последнего вопроса:
– Андру, вы хорошо понимаете, что значит безопасная Пустошь?
Вампир ответил прямым взглядом:
– Конечно. Весной сирин нападут.
Правитель нежити напрасных иллюзий не питал. Тем лучше. Значит, успел разработать план. Притом такой, что крылатой пакости сильно не поздоровится: голова у бывшего высочества работала на удивление хорошо.
Как все-таки жаль, что он не мой король. Подобному правителю можно служить всем сердцем… Если только он при этом не упырь!
Когда я вернулся к костру, то увидел занятную картину – Морра, капризно скривив губы, отпихивала ложку с едой и отказывалась есть. Эрхена ласково уговаривала девочку, но та не сдавалась. Видно было, еще чуть-чуть – и она заревет.
Заметив меня, Морра сердито закричала:
– Дюс! – вырвалась из рук няньки и кинулась к моим ногам.
Я поднял малышку на руки, пытаясь понять, какая муха ее укусила – обычно Морра вела себя словно мышка, очень хорошо осознавая, как опасно не слушаться взрослых.
– Дюс! – снова пискнула малышка, всхлипнула и прижалась лицом к моей шее, вцепившись обеими руками в капюшон плаща.
– Что случилось? – Я обвел сидящих за костром людей вопросительным взглядом.
Ответил мне Лаланн:
– А сторукий его знает. Сидела, сидела, вдруг заплакала и стала звать тебя.
Я посмотрел на Агаи в ожидании объяснений. Сирин вопросительный взгляд истолковал правильно и коротко свистнул. Морра, не отрывая лица от моей шеи, ответила.
Маг тут же перевел:
– Ей страшно.
Мне показалось, все облегченно вздохнули, я тоже улыбнулся и погладил девочку по голове – ерунда какая, всего лишь детские страхи – поэтому мрачные слова правителя нежити оказались полной неожиданностью:
– Я не настаиваю, господа, но, по-моему, спать сегодня лучше не ложиться.
Андру увидел в плохом настроении малышки намного больше, чем простые усталость и испуг.
Ну что же… Кажется, пора сказать – здравствуй, Пустошь! Если это, конечно, проделки проклятой земли, а не происки крылатых тварей.
Я повернулся к сирин:
– Агаи, ты уже замкнул контур?
Колдун покачал головой:
– Нет. Рано пока. Лю… этернус князя ушли на охоту. Они все равно разрушат его, когда вернутся.
Решение созрело моментально:
– Хорошо. Тогда делаем так… Пусть женщины спрячутся. Сможешь замаскировать навесы?
Сирин, не задумываясь, кивнул и принялся волшебствовать.
Я огляделся, выбирая удобную позицию, – неизвестно, откуда нагрянет беда,
Андру подошел и встал рядом, вслушиваясь в ночные звуки. Под пологом леса в поисках дичи беззвучно скользили этернус. Князь наверняка слышал их легкие шаги.
Между тем женщины поспешно залезли под навес, укрепленный магией, – теперь на нем можно было джигу плясать.
Вскоре вернулись этернус Андру. Они успели не только «поужинать», но и прочесать окрестности. Никакой опасности кровососы не учуяли.
Я подтащил к костру небольшое бревнышко и уселся – стоять столбом до утра было бы глупо. Правитель вампиров с удобством расположился рядом на подстилке из лапника. Со стороны казалось, что два караульщика следят за костром, пока остальные отдыхают (слуги князя растворились в ночи, став неприметными тенями, стремительными и смертельными).
Разговаривать было нельзя, и вскоре я почувствовал, как сами собой слипаются веки. До рассвета оставалось всего три-четыре часа, и с каждой минутой в душе росла уверенность, что все обойдется.
Не обошлось.
Сначала налетела метель. Стремительный порыв ветра принес колкую крупу, почти сразу сменившуюся снегом, и нас завертело в студеной карусели. Взбесившиеся ледяные вихри смешали небо с землей, залепили глаза крупными хлопьями снега, лишив зрения и слуха: буря застонала на тысячу голосов. Лощина мгновенно исчезла в белой пелене, и теперь видимость была шагов на пять, не дальше.
Я положил руку на плечо князя и прокричал ему на ухо:
– Андру, ваши этернус слишком далеко от нас! Они не услышат и не увидят опасность!
Вампир покачал головой:
– Зато почувствуют!
Я в ответ потянул из ножен оружие и перепрыгнул через горящее бревно, встав так, чтобы загородить вход в укрытие, где прятались женщины. Чувство близкой опасности заставило меня подобраться, как перед прыжком. Теперь бы еще определить, откуда ее принесет, эту опасность.
Я поймал себя на мысли, что всматриваюсь в белую мешанину над головой. Именно сверху отчетливо потянуло липкой ледяной струей, выдавшей приближение нежити. Враждебной нежити, «не нашей», без всяких скидок на этернус Андру. Доверившись предчувствию, я спрятал оружие в ножны и потянулся за кожаным чехлом с луком. Тут, проверив лошадей, вернулся Рис. Поняв, что мы ждем нападения, он тоже оголил клинок и встал рядом. Правитель нежити остался на прежнем месте.
На мгновение показалось, мир остановился, а затем воздух со свистом рассекли огромные крылья, и на нас обрушились кровожадные твари. Они вынырнули из снежной кутерьмы фактически над головами.
Я спустил тетиву – стрела вонзилась в основание шеи летучей гадины. Однако «птичка» оказалась живучей – рана ее не остановила. Я присел, пропуская над собой смертоносные когти, и метнул вдогонку монстру нож. На этот раз бросок оказался удачным: нежить, нелепо кувыркнувшись, спикировала к земле, где ее добил один из вампиров. А надо мной снова раздалось хлопанье крыльев.