Призрак былой любви
Шрифт:
— Тильда, ты просто устала, — сказал он. — Будь ты не так изнурена, тебе бы это и в голову не пришло. Поздно уже, тебе пора спать. — Он бросил сигарету на булыжники, затушил окурок каблуком. — Этот полковник тебя измучил. Ты не должна трудиться как рабыня.
Она готова была рассердиться на него, как на Арчи, но внезапно увидела беспокойство в его глазах. «Максу я небезразлична, — подумала она. — Ему не все равно, что со мной, как я живу». Она прикусила губу и услышала, как он добавил:
— Я понимаю, что тебе трудно говорить о прошлом.
— Мне не холодно. — Она попыталась улыбнуться.
— Возьми мой пиджак. — Он встал, снял с себя свой пиджак, накинул его ей на плечи.
Тильде хотелось прижать лацканы к лицу, но она не посмела.
— Беда в том, Макс, — медленно заговорила она, — что я слишком хорошо помню свое состояние, когда Сара мне все рассказала. Как будто меня изваляли в грязи.
Он фыркнул.
— Сара выбрала не самый подходящий момент. Она не имела привычки деликатничать. Сама была крепкий орешек и думала, что все такие же. — Он нахмурился. — Можно объяснить им, что время было такое. Может быть, указать, что у Эдварда де Пейвли, при всей его порочности, были и определенные достоинства. Например, он был отличным солдатом.
— Он участвовал в сражениях при Ипре и на Сомме, — подтвердила Тильда. Об этом ей сообщил Кит, когда она пригласила его на чай. — Был награжден медалями за храбрость.
— Вот видишь. В нем, как и в любом другом человеке, соединены хорошие и плохие качества. Просто у него в отличие от большинства людей плохое было доведено до крайности. — Макс глянул на часы. — Уже почти полночь. Если не поторопимся, останешься без ночлега. — Она встал из-за стола, помог Тильде подняться со стула, и они пошли через площадь. — Я поговорю с Мелиссой, если хочешь.
— Поговоришь?
Они дошли до гостиницы. Он позвонил в дверь. Тильда сняла его пиджак, отдала ему. Сейчас, думала она, он пожмет ей руку, вежливо пожелает спокойной ночи, а завтра она покинет Францию, и они снова расстанутся на многие месяцы…
Дверь отворилась.
— Спокойно ночи, Тильда, — сказал Макс. Потом наклонился и поцеловал ее.
Она шагнула в холл. Он уже повернулся и не оглядываясь пошел прочь. Консьержка, ворча, удалилась в свою каморку. Тильда прислонилась к стене и закрыла глаза, не в силах пошевелиться. Она все еще ощущала его губы на своем лице и неожиданно нахлынувшее на нее страстное желание.
— Я должна остаться, чтобы присматривать за папой, — сказала Мелисса.
— Знаю, дорогая.
Тильда, Джош и Мелисса сидели в небольшом садике за автомастерской, под сенью тутового дерева. Макса дома не было, он возвращал «роллс-ройс» его владельцу.
— Сам он вообще о себе не заботится. Питается только хлебом и сыром.
Тильда улыбнулась.
— Твоему отцу все равно, что есть. Мне всегда казалось,
— И воротники его рубашек износились с обеих сторон.
Сорочки Макса, купленные его матерью давным-давно на Джермин-стрит. [77] Тильда сама перелицовывала воротники, чтобы Максу было что носить в годы войны. Тильда взяла дочь за руку.
— Мелисса, я знаю, что ты должна остаться. Но ты ведь очень скоро приедешь навестить меня, да? На длинные каникулы?
— Летом. На много, много недель.
— Я научу тебя стрелять голубей из духового ружья, — сказал Джош.
77
Джермин-стрит(Jermin Street) — улица в центре Лондона, известна дорогими магазинами мужской одежды.
— Нет уж, спасибочки, — безапелляционно заявила Мелисса. — Я люблю голубей.
— Ой, машина. — Джош вскочил на ноги. — Пойду помогу Гастону. — Он побежал на передний двор.
Мелисса прижалась к матери.
— А можно, когда я приеду домой, я буду жить с тобой в твоей комнате, а, мама?
Тильда погладила дочь по тонким прямым волосам.
— А с Кейтлин в одной комнате ты жить не хочешь?
Она не видела лица Мелиссы — та уткнулась головой в колени матери, — заметила лишь, как девочка качнула головой.
— Раньше мне казалось, что Кейт хорошая, — голос у Мелиссы был приглушенный, — ведь она красивая, у нее много нарядных платьев и других вещей. Но потом я думала, думала и поняла, что она вовсе не хорошая.
— Не хочешь рассказать мне о том, что между вами произошло?
Мелисса снова качнула головой.
— Нет. Как-нибудь потом. Когда я вырасту и выйду замуж. Тогда это уже будет неважно.
Тильда глянула на часы. Макс обещал вернуться домой к полудню, а уже четверть первого. В два часа он должен везти их на вокзал. «Он меня поцеловал», — думала она уже в тысячный раз за день. Просто чмокнул в щеку, но все равно это был поцелуй. На нее падали тонкие солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь толщу листвы. Она закрыла глаза.
Их связывают дети, а это столь прочные узы, которые даже ищущему уединения Максу не под силу разорвать. В июле Макс с Мелиссой приедут в Англию на свадьбу Рози, Мелисса проведет в Вудкотт-Сент-Мартине почти все летние каникулы. Может, и Макс задержится там на пару недель. И если они с Максом снова станут друзьями, тогда, возможно, — чем черт не шутит — их дружба перерастет в любовь. Однажды так уже было.
Солнце достигло зенита. Тильда сидела, прислонившись спиной к стволу тутового дерева, голова Мелиссы покоилась у нее на коленях. Тильда задремала.