Призрак былой любви
Шрифт:
— У меня нет друзей, Арчи. У меня нет времени на друзей, — раздраженно бросила она.
На этот раз молчание длилось дольше.
— Откуда же им быть… — наконец медленно произнес он, — если вы никого к себе не подпускаете? У вас это неплохо получается, да, Тильда? Я неделями с духом собирался, чтобы первый раз заговорить с вами, но… мне и теперь известно о вас не больше, чем полгода назад. Я знаю, что вас ко мне не влечет. Я на это и не рассчитывал. Но ведь друзьями-то быть можно.
Он взял шляпу и перчатки.
— Арчи, — ее голос дрожал, — вы ничего не понимаете. Вы ничего не знаете обо мне.
По его губам скользнула
— Разумеется. Вы об этом позаботились. Достучаться до вас так же трудно, как лбом прошибить стену.
Рейфел ушел, а Тильда вновь принялась мыть посуду. Одна из тарелок, когда она переносила ее из раковины на сушку, выскользнула из рук и разбилась о напольную плитку. Тильда с минуту смотрела на осколки, а потом кинулась наверх. В ванной она умылась холодной водой. Ее отражение в зеркале — красные глаза, облупившийся нос, темные круги — подтверждало наблюдение Арчи: выглядела она ужасно. Постаревшая, невзрачная, на лице обозначились носогубные складки — следы горечи, одиночества и разочарования. В накинутом на плечи пальто она сидела на диване в гостиной и думала, что Арчи, возможно, прав и во многом другом. Неужели она и в самом деле стала холодной и неприступной, научилась отгораживаться от людей? Неужели Мелисса уехала из-за того, что ее мать изменилась, отдалилась от дочери, перестала согревать ее теплом своей любви?
Тильда промокнула глаза, нашла ручку, чернила, писчую бумагу и начала писать письмо: «Дорогой Макс…»
Глава 15
Меня разбудил долгий звонок в дверь. Я с трудом встала с постели, надела халат и на дюйм приоткрыла входную дверь.
— Боже мой, Чарльз… — простонала я. — Сегодня же воскресенье.
— Мне в голову пришла блестящая идея, — сказал он. — Но сперва — вот. — Чарльз держал перед собой в охапке круассаны, воскресные газеты и пакеты с апельсиновым соком. Он прищурился, глядя на меня. — Вид у тебя больной, старушка.
— Я здорова, — буркнула я, впуская его в дом.
— Прекра-а-сно. Тогда пойду варить кофе.
Я тихо давилась рвотой в ванной, пока Чарльз возился на моей кухне.
— Как самочувствие? — спросил он, когда я вошла.
Он пристально посмотрел на меня; взгляд у него был беспокойный. Я заметила, что он расплескал кофе: на столе и на полу тянулась дорожка из липкой кофейной гущи.
— Я же сказала: я здорова. Чарльз,обожжешься…
Кофе переливался через край кофейника. Чарльз рассмеялся, опустил поршень, потом заявил:
— Сегодня мы с тобой едем на прогулку.
Я удивленно посмотрела на него.
— Куда?
— В Кембриджшир. В Саутэм. Начнем собирать материал для программы.
— Чарльз, — начала я. — Не знаю…
— Просто посмотрим, получится у нас что-нибудь или нет. — Он разлил кофе в две чашки. — Соглашайся, Ребекка. Прошу тебя.
Меня так и подмывало отказаться под каким-нибудь благовидным предлогом. Хотелось на один день забыть про Тильду Франклин и ее чокнутое семейство. Да и Саутэм, когда я была там первый раз, мне совсем не понравился. Однако я понимала, что должна заставить себя обдумать предложение Чарльза насчет работы и прийти к какому-то решению относительно книги и ребенка. Все это было неотделимо одно от другого. И еще: мне не давала покоя мысль, что именно в Саутэме я должна искать ответы на
— Ладно, — согласилась я.
В стареньком автомобиле Чарльза, «эм-джи-миджет», мы объехали Лондон по шоссе М25 (слава богу, оно было свободно), затем по М11 покатили на север. Чарльз ехал быстро, лихачил, так что все мои кости гремели и мне в голову пришла гадкая мысль, что, возможно, не придется избавляться от нежеланного плода: он сам из меня выскочит. Поскольку дождей не было вот уже несколько дней, из-под колес машины поднималась пыль.
— Пообедаем в Или? — крикнул Чарльз, когда на горизонте замаячил выпуклый силуэт собора.
— В Саутэме, — прокричала я в ответ, качая головой.
Я вспомнила, что в саутэмском пабе подавали горячее. А мне хотелось своими глазами увидеть «Фазан». Чтобы выяснить, не ошибся ли частный детектив, нанятый Джосси. А вдруг Дара все-таки был в пабе вечером 10 апреля — играл в карты или сидел где-нибудь тихонько, никем не замеченный, и пил, пытаясь забыть про свои неприятности.
Мы покинули холмистый район Айл-оф-Или и покатили по равнине. Вокруг простирались ровные поля. Чарльз чуть сбавил скорость, глядя из стороны в сторону.
— Потрясающе, — воскликнул он, останавливая взгляд на ржавой сельскохозяйственной технике, на покосившихся лачугах. — Какая атмосфера — блеск! Представь все это зимой. Куда?
Я показала на дорогу, убегающую от развилки в направлении Саутэма. Передо мной открывалась местность, знакомая мне по рассказам Тильды: вот мост, где она впервые поцеловалась с Дарой; река, где они катались на украденной лодке. Деревня, когда мы к ней подъехали, казалась брошенной, спекшейся на жаре: безмолвие, тишь, ни движения, ни ветерка; на дорожных указателях, фонарных столбах и выкрашенных в белый цвет воротах — налет черной пыли.
— Как в «Кукушатах Мидвича», [76] — беспечно бросил Чарльз и добавил: — Чужеродное семя… — Он глянул на меня. — Прости, Бекка… тактичность не мой конек.
Я сердито смотрела на него.
— Не хочешь говорить об этом — не надо. Это не мое дело, хотя жаль.
— Чарльз…
Он резко нажал на тормоза. Машина с визгом остановилась у церкви, выбив из-под колес столб пыли.
— Ну… ты ведь беременна, да?
Я сверлила его свирепым взглядом.
76
«Кукушата Мидвича»(The Midwich cuckoos) — роман английского писателя-фантаста Джона Уиндема (1903–1969), повествующий о посещении небольшого английского селения Мидвич инопланетянами. Сутки деревня находилась под невидимым инопланетным куполом, и за это время все живое было погружено в сон.
— Как ты узнал?
— Тебя утром тошнило в ванной — это о многом говорит. Ну и вид у тебя…
— Сияющий? — саркастически вставила я.
— Не совсем. Опухший. Особенно лицо.
Я громко высморкалась, стараясь не заплакать. Чтобы не выглядеть еще более опухшей. Спустя некоторое время Чарльз попросил:
— Только скажи, что это не от тошнотворного Тоби?
— Не от Тоби, — буркнула я, покачав головой.
— Значит, от развязного каменщика, которого ты подцепила, возвращаясь из магазина…